Ничего.
Другой заполнен специями, маслами и уксусами.
Бесполезно для меня.
Я уже собиралась сдаться в надежде, что мой желудок не разбудит Вона, когда заберусь обратно в постель, но заметила узкий шкафчик рядом с холодильником.
Ага, Святой Грааль. Чипсы, батончики, крекеры и печенье было в изобилии. Я уже собиралась вернуться к своей теории о том, что Вон — робот, но шкафчик с закусками доказал его человечность.
Увидев его, я чуть не вгрызлась в пачку чипсов.
Выстроившись в ряд как солдаты чуть ниже уровня глаз, стояли шесть банок «Chef Boyardee».
Мое сердце заколотилось, словно неисправный двигатель.
Я тихонько пошарила по ящикам в поисках вилки, откинула алюминиевую крышку и свернулась калачиком в углу дивана. Я закрыла глаза и выдохнула всю тревогу, которая копилась внутри меня.
Я успела съесть три кусочка холодных равиоли, когда в спальне зажегся свет.
— Джоэль? — тихо позвал он, в его голосе я уловила беспокойство.
Я не успела ответить, а он уже встал с кровати и направился в гостиную.
Я смотрела на него широко раскрытыми глазами, как ребенок, которого только что поймали на прогулке после комендантского часа. Такое чувство я испытала впервые. К тому времени, когда я достигла возраста вечеринок, то уже была самостоятельной и работала, чтобы выжить.
На его лице читалось беспокойство.
— В чем дело, котенок? — Он опустился передо мной на колени, прижал ладонь к моей щеке и опустил взгляд на открытую банку равиоли в моих руках.
— Не могла уснуть.
Его вторая рука поднялась и обхватила мою руку, большой палец погладил мое запястье.
— Прости, — мягко сказала я. — Я знаю, что день был длинный, а у тебя завтра ужин. Я не хотела вертеться и мешать тебе спать.
Вместо того чтобы что-то сказать, Вон встал и подошел к шкафу с закусками. Взяв банку равиоли, снял крышку и достал вилку из ящика для посуды. Он сел рядом со мной на диван, и мы, прижавшись друг к другу, ели холодные равиоли в комфортном молчании.
Человек, который когда-то сказал, что не любит консервированные равиоли, сидел рядом со мной в одних боксерах и с жеманной улыбкой на губах ел холодную поздний ужин.
У меня раньше не было отношений, и, если честно, я не знала, были ли они у нас. Но что бы это ни было, мне нравилось. Я знала, что нормально быть немного напуганной, потому что Вон всегда заставлял меня чувствовать себя в безопасности.
Моя вилка проскрежетала по дну банки, и я закрыла ее. Вон отстал от меня всего на две вилки. Он отнес наши банки в раковину, сполоснул их и бросил в мусорный бак. Вилки он оставил на утро.
— Ты еще голодна? — спросил он, наклонившись, чтобы поцеловать меня. Я все еще чувствовала на его губах привкус кисловатого томатного соуса.
Я покачала головой.
— Нет. Извини, что разбудила тебя.
Он улыбнулся и снова сел рядом со мной, на этот раз притянув в свои объятия.
— Я проснулся, потому что не чувствовал тебя рядом с собой. — Он прижался губами к моему виску и замер. — Я не понимал, насколько сильно привык к тому, что ты в моих объятиях.
— У тебя очень большая кровать, — пробормотала я, закрыв глаза. Видимо, именно так я ощущала безмятежность.
Он усмехнулся:
— До сих пор я никогда ее не ненавидел.
Это язвительное признание вызвало на моем лице искреннюю улыбку.
Мы снова почистили зубы у двойной раковины. На этот раз Вон стоял рядом со мной и пользовался той, что слева.
Я вернулась в спальню после опорожнения мочевого пузыря и увидела, что он положил наши подушки друг к другу в центре матраса. Он притащил из какого-то потайного шкафа длинные подушки и положил по одной с каждой стороны кровати, обозначив так меньшее пространство для нашего сна.
— Ну как? — спросил Вон, подняв голову и заметив меня.
Я зажала губы между зубами и кивнула:
— Идеально.
— Тогда тащи сюда свою прекрасную задницу, — сказал он, ложась и раскрывая объятия.
Я выключила свет, перебралась через подушку и опустилась на свободное место с левой стороны от него. Обхватила его торс и положила ладонь на сердце. Повторяющееся тук, тук, тук успокаивало меня.
Я уже почти заснула, когда Вон поцеловал меня в лоб. Он удовлетворенно вздохнул и прошептал:
— Так-то лучше.
Глава 32
Вон
Мы спешно пробирались к выходу из ресторана «Carnicerías Guanajuato» сквозь толпу посетителей. Джо удивилась, что моя любимая кафешка во всем Чикаго находилась на задворках продуктового магазина. Возможно, потому что ее любимое место с едой на огне тоже было на заправочной станции, но кто я такой, чтобы судить?
Я держал ее за руку, пока мы спешили по тротуару. Всякий раз, образ Джо в коротких шортах и спортивных лифчиках заставлял меня поперхнуться языком. Но Джо, закутанная в меховую парку, выглядела еще очаровательнее.
Я же прогуливался по улице, не надев даже пиджака. Сегодня было сорок девять градусов тепла, и Джо решила, что я привез ее в Арктику.
Открыв дверь Джо, я поспешил на водительское место. Она уже украла у меня ключи и включила печку, прежде чем я успел сесть.
— Ты должна быть выносливее, Тигренок. Здесь даже близко не холодно.
Она бросила на меня взгляд, способный разрезать сталь, и поднесла свои проворные пальцы к вентиляционным отверстиям, чтобы согреть их.
— Я не собираюсь задерживаться здесь и узнавать, что ты считаешь холодом.
Отъехав от обочины, я направился на восток. Джо копалась в пакете, деля нашу еду: мне достались тако Де Ленгуа и Аль пастор, ей — тако Карне-асада и Чоризо.
Я вел машину, не думая о конкретном пункте назначения, просто показывал ей достопримечательности, пока она ела. Этот урок я усвоил сразу же: Джо меньше спорила, когда у нее во рту находилась еда.
Проезжая мимо стадиона Wrigley Field, мы с улыбкой наблюдали за усатым мужчиной, который размахивал флагом W, фотографируясь перед вывеской стадиона.
На нем была майка с изображением Сэмми Сосы и выглядела она, словно ей уже несколько десятилетий.
Я отобрал у Джо тако с чоризой, и мы выскочили к Трибьюн Тауэр, чтобы она увидела камни, вделанные в стену. Она приподнялась на цыпочки, читая таблички, на которых были написаны месторождения каждого камня. Камень из Тадж-Махала. Обломок из Запретного города в Пекине. Обломок из Парфенона. Следующий из Великой пирамиды. Фрагмент Берлинской стены.
Джо рассмеялась, прочитав одну из табличек:
— Это из Аламо!
Я достал свой телефон и сфотографировал ее. Не потому, что мы вели себя, как туристы, а потому, что радость на ее лице при виде маленького кусочка Техаса была ни с чем не сравнима.
— Раньше здесь был камень с Луны, который привезли из одной из миссий «Аполлона», — сказал я. — Думаю, лет десять назад его убрали.
— Вот облом, — ответила она, перейдя к следующему знаку и бормоча про себя, как бы тренируясь произносить: — Святая София.
Я положил свои пальцы на ее и ощутил шероховатую поверхность, находясь за тысячи километров от нее.
— Это мечеть в Стамбуле.
— Турция. — Ее улыбка стала шире. — Это так здорово. Как будто я побывала во всех этих местах.
Мы шли рука об руку по тротуару, возвращаясь к машине.
— Ты когда-нибудь выезжала за пределы страны?
Она пожала плечами.
— Я была в Мексике, но это не очень похоже на выезд из страны, когда она находится всего лишь за границей, понимаешь?
Я ехал в направлении речной набережной, стараясь ехать достаточно медленно в полуденном потоке машин, чтобы Джо успела все рассмотреть. Быстро выскочив из машины, мы сделали совместную пошлую фотографию перед рестораном "Бин".