И гвоздь в крышку гроба: после нескольких тяжелых лет, владельцы скотоводческих ферм сдавались и продавали свои земли компании Vulkon Incorporated.
Томпсоны из поколения в поколение занимались зерновым хозяйством. Эти скотоводы были нашими покупателями. Отсутствие ферм означало прекращение продаж зерна. Отсутствие продажи зерна означало отсутствие денег на еду на столе. Но отсутствие скотоводов также означало отсутствие еды на столе.
Большинство людей не понимали, насколько тонким на самом деле является процесс «от фермы к столу». Когда падает одна кость домино, падают все.
Глава 4
Вон
По всему большому дому задребезжали будильники. Райман, встав первым, топал по дому, собираясь на работу. Вскоре за ним последовал Кэш. Бристоль — самая внимательная из всех — дала мне еще пятнадцать минут подремать, прежде чем, наконец, ударила по будильнику достаточно сильно, чтобы он замолчал навсегда.
Солнце еще не вышло из-за горизонта, когда стены начали трястись. Сначала я подумал, что это побочный эффект недосыпания, но потом стало хуже. Намного хуже.
Над головой загрохотало что-то похожее на реактивную турбину, сотрясая дом, будто он был детской погремушкой.
— Доброе утро, Томпсоны! — раздался голос через систему громкой связи дома.
Я не знаю, что меня больше шокировало — то, что она все еще работает спустя тридцать лет, или то, что кто-то воспользовался ею явно для какого-то розыгрыша.
— Говорит ваш капитан, — продолжал голос, — если вы еще не проснулись, чтобы приступить к работе, у вас есть девяносто секунд сделать это. Второй заход будет быстрым и низким.
Я перевернулся на одноместной кровати. Ноги свисают с края, но мне все равно. Все, что мне нужно, это еще пять минут.
Я снова почти погрузился в блаженную бессознательность, когда эта чертова угроза снова пронеслась над домом. Теперь она была в два раза ниже и в три раза быстрее. Грохот эхом разнесся по равнине, зазвенел в окнах, и животные на ферме взвыли, как пожарная сигнализация на скотном дворе.
К черту мою жизнь.
Я перекатился и открыл сонные глаза. Череда красочных ругательств прокрутилась в голове, как биржевые листинги в понедельник утром. Прошло всего четыре часа с тех пор, как я заснул после изучения каждого клочка бумаги в кабинете отца и упорядочивания их по приоритетности и понятности.
Я понятия не имею, что, блядь, делать со счетами десятилетней давности, в которых говорилось что-то вроде "ангарная сделка выгодна". Что, черт возьми, это была за ангарная сделка и с кем она была заключена?
Я не знал, что мне делать с выцветшей квитанцией, на которой внизу нацарапано, что остаток задолженности оплачен козами. Козы не являются законным платежным средством, черт побери!
Отцу следовало нанять управляющего делами еще тридцать лет назад, но он настаивал, что у него все под контролем. Мисс Фэйт изо всех сил старалась помочь, но старик упрям и хотел, чтобы все делалось по-его.
Снаружи доносится гул дизельных двигателей и рычание сельскохозяйственной техники. Я перевернулся на спину и уставился в потолок. Чего бы я только не отдал за успокаивающую атмосферу автомобильных гудков в пробках и сирен полиции Чикаго.
Мне нужна двойная порция кофе, мне нужна одежда этого десятилетия, и мне нужно убить пилота сеялки.
К сожалению, здесь не будет приготовленного вручную напитка эспрессо. Пришлось довольствоваться комнатной температуры Folgers в кухонном кофейнике. И это, вероятно, был даже не настоящий Folgers. Скорее всего, это обычный кофе из H-E-B, насыпанный в старую жестяную банку Folgers.
Но я все равно спустился по лестнице в поисках кофеина.
— Черт, — испуганно прозвучал глубокий голос.
Я поднял глаза от кружки, в которую наливал кофе, и увидел Раймана, пересекающего первый этаж. Его глаза широко раскрыты, как будто он не ожидал увидеть незваного гостя.
Райман был точной копией своей мамы. Как и у мисс Фэйт, у него светлые волосы и голубые глаза.
— Привет, — сказал он. — Не знал, что ты проснулся.
— Не мог заснуть, — пробормотал я. Я рано вставал, но не настолько рано.
— Папа спрашивал о тебе, когда мы ездили в больницу.
Он взял связку ключей, висевшую на крючке у двери.
Я поставил кофейник обратно в машину и одним глотком осушил кружку.
— Я собираюсь навестить его сегодня. Мне нужно было узнать, как здесь обстоят дела, прежде чем говорить с ним.
Глаза Раймана метнулись к закрытой двери папиного кабинета.
— Все плохо, не так ли?
Я старше его на восемь лет, но Райман обладал проницательностью опытного фермера. Насколько я понял, он потихоньку перенимал у нашего отца повседневные дела.
Я сохранил свой покерфейс.
— Это определенно нехорошо.
— Он не примет предложение «Вулкон», ты же знаешь, — сказал Райман, открывая дверь.
Такова печальная истина, которую я обнаружил, разбираясь с беспорядком прошлой ночью. Точнее, сегодня утром.
Я нашел бумаги козла отпущения в мусорном ведре. Выход был. Решение, которое обеспечивало не только финансовое восстановление, но и прибыль.
Vulkon Incorporated сделала предложение о покупке земли. Цифры были большими и весьма прибыльными.
— Я так и думал, — отчеканил я. Именно поэтому мне нужно поговорить с отцом.
Райман бросил мне ключи в руку.
— Ты можешь взять старый «Форд», пока твоя в мастерской. — На его лице появилась нахальная ухмылка. — Я думал, ты знаешь, что лучше не встречаться с броненосцем. Городская жизнь сделала тебя мягким.
Я подставил ему подножку, когда он трусцой выбегал из дома, чтобы затащить задницу в свой грузовик. Звук двигателя затих вдали, и в доме воцарилась тишина.
Я вылил остатки кофе в свою кружку и выпил его. На самом деле мне хотелось холодного американо и несколько порций эспрессо. К сожалению, шансы найти чашку кофе, приготовленного не в месте, где также продают бензин и сомнительные хот-доги, были ничтожно малы.
Пикап «Форд», ключи от которого мне дал Райман, завелся с третьей попытки, а кондиционер дребезжал, как консервная банка, полная мелочи. Лишь бы не пришлось идти пешком в город. Мозоли на моих ногах были практически кратерами после десяти миль ходьбы в кожаных оксфордах.
Городская жизнь не сделала меня мягкой. Мои сводные братья и сестра и дня бы не прожили в Чикаго. Здесь они были большой рыбой в маленьком пруду. Я был акулой в океане.
Не зря акулы плохо себя чувствуют, когда их сажают в аквариум.
Я быстро заехал в «Уиллардс» — маленький, захолустный магазинчик с вывеской, забрызганной краской. Совершенно бесполезный владелец, не сообщил, когда моя машина будет отремонтирована, и в этом я винил голубоглазую угрозу.
По крайней мере, я переоделся в почти свежий костюм и переложил остальной багаж на пассажирское сиденье грузовика.
Выехав из города, я отправился в тридцатиминутную поездку на юг к больнице.
По радио, которое настроено на станцию кантри, певец с крыльца скулил о своей собаке. Нет ничего лучше, чем начать утро с уныния. Въехав на больничную стоянку, я припарковался на задней площадке.
В здании меня встретил резкий запах спирта и отчаяния.
— Джордж Томпсон, — сказал я человеку за стойкой регистрации.
Его пальцы забегали по клавиатуре.
— Западное крыло, палата 383. — Не отрывая глаз от увлекательной игры в пасьянс на другой половине экрана, он указал вниз по коридору. — Лифт в той стороне.
Я использовал тридцатисекундную поездку, чтобы пролистать свою электронную почту. Вчера я потерял целый рабочий день, и Тамара посылала мне тонко завуалированные угрозы, ожидающие меня при возвращении моей задницы в офис. Я пометил несколько писем, на которые нужно было ответить лично, а остальные отправил ей.