— Нам нужно торопиться, — сказала Джо, отталкивая меня. — Я не хочу, чтобы они подумали, что я...
— Что ты кто? — Я схватил ее запутанные волос, и запутался пальцами в ее волосах. — Что ты стоишь здесь на коленях с моим членом между губами?
Я провел пальцем по мягкому, как подушка, пуху, который был самого красивого розового оттенка.
— Мне неудобно здесь валять дурака, — проворчала она.
Я отступил и включил душ.
— Все в порядке, котенок, — сказал я, стягивая с ее бедер свои боксеры, пока она снимала нелепые красные резиновые сапоги, доходившие ей почти до колен.
Пока я раздевался, Джо разделась до лифчика из спандекса и перешагнула через бортик ванны. Когда я присоединился к ней под струей воды, то не удержался и повернул ее к себе спиной, чтобы можно было погладить ее пышную грудь.
— Но мне нужно, чтобы ты смирилась с мыслью, что мы останемся здесь на некоторое время, — сказал я, перебирая большими пальцами ее торчащие соски. Вода, скопившаяся у наших ног, стала мутно-коричневой от грязи, пепла и сажи, стекавших с моей кожи.
Ее тело напряглось.
— Почему?
Я отступил назад и позволил воде плеснуть ей на голову. Она расслабилась, когда я начал массировать кожу ее головы.
— Потому что мне очень нравится быть с тобой в душе, — сказал я, поворачивая ее лицом к себе. — А это значит, что тебе нужен настоящий душ в каюте. А это значит, — я наклонил ее подбородок, — что мы снесем стену и расширим ее. Поставим полноценную ванную. Может быть, даже кухню. Поставим туда полноразмерный холодильник и плиту. Потому что вот в чем дело, котенок: я позабочусь о том, чтобы в шкафу до конца наших дней были консервированные равиоли, но я не могу жить только на «Chef Boyardee».
Медленно, она провела руками по моей груди, перебирая пальцами впадины и выступы на моем торсе.
— Ты... ты хочешь переехать ко мне в хижину?
— Пока, — сказал я, убирая мокрую прядь волос с ее щеки. — Но поскольку я владею семьюдесятью процентами земли, на которой она стоит, я бы сказал, что есть большая вероятность того, что я выселю тебя, когда мы построим нормальный дом.
Она удивленно вскинула брови.
— Что?
Я пожал плечами.
— Тебе нравится ферма. Ты мне нравишься. Это просто логично.
***
Когда вода, стекавшая по нашим телам, стала прозрачной, я схватил полотенце, развернул его и обернул вокруг Джо. Я обмотал свое вокруг бедер и подхватил с пола нашу одежду. Мы на цыпочках вернулись в мою комнату, и я закрыл дверь.
Джо огляделась вокруг, ее глаза расширились, когда она все поняла.
— Это твоя комната?
— Да, — сказал я, роясь в комоде в поисках свежей пары боксеров и не обугленной нижней рубашки. — А что?
Она провела пальцами по резному деревянному изголовью кровати.
— Однажды я останавливалась здесь. Наверное, я просто решила, что это свободная комната.
Я стянул рубашку через голову.
— Когда это было?
Она вздохнула, потуже затянув полотенце на груди, сидя на краю кровати.
— Мне было шестнадцать, думаю. Я только приехала жить на ферму. На Хьюстон обрушился ураган, и несколько дней шел сильный дождь, дул сильный ветер, проносились торнадо, в общем, все, что только можно. — Ее взгляд переместился на пол. — Я была напугана. Погода была настолько плохая, что несколько дней никто не работал на полях. Мне нечем было заняться, и я просто осталась в хижине. — Джо фыркнула, промокнув глаза уголком полотенца. — Я не знаю, как она узнала, но она узнала.
— Кто? — спросил я и, воспользовавшись случаем, сел позади нее и притянуть ее к себе на колени.
— Мама, — тихо ответила она, будто все еще проверяя, как это звучит на ее языке.
Я прижал ее к себе чуть крепче.
Она глубоко вздохнула и расслабилась.
— Помню, что дождь был такой сильный, что я даже не могла разглядеть грузовик, на котором она подъехала к хижине. Только отблеск фар. Она вошла в хижину и обнаружила меня, прижавшуюся к стене в углу. Я сделала себе небольшой поддон из одеял и подушек, потому что в крыше прямо над кроватью была течь, а я не могла сам ее сдвинуть.
Я прижался лбом к ее шее и выпустил тихую порцию ругательств.
— Ты была ребенком, — задохнулся я. — Не было ни одной чертовой причины, чтобы ты оставалась там одна.
Внутри меня вспыхнул защитный огонек.
Чего бы я только не отдал за машину времени.
— Есть что-то такое, когда тебя снова и снова обижают люди, которые должны любить тебя и заботиться о тебе, и это меняет твое мышление, — сказала она. — Получив эмансипацию, я знала, что будет трудно. Я знала, что буду голодной. Я знала, что мне будет трудно. Я знала, что если хочу добиться успеха, то не могу доверять никому, кроме себя. — Она резко выдохнула. — Ты должен понять, я не знала Джорджа и Фэйт так хорошо. Все, что я знала, это то, что эта дама достаточно долго донимала мою работницу, пока та не передала сообщение о том, что у них есть место, где я могу остановиться. Когда я не сразу согласилась, Джордж разыскал меня в закусочной, где я разносила кофе, и предложил работу. Все казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой, но, по крайней мере, это не было полной подачкой. В моем мире люди не выслеживали бездомных подростков и не предлагали им кровать и работу.
— Так ты выбрала хижину вместо того, чтобы спать в большом доме?
— Не раз я думала о том, чтобы сбежать, — призналась она. — Не то, чтобы это считалось побегом. С точки зрения закона, я была в состоянии быть самостоятельной. — Ее губы дрогнули. — Но мне было страшно, Вон. И я помню ту бурю, будто это было вчера. Она пришла и сказала, что Бристоль умоляла устроить вечер кино и надеялась, что я приду. Ей было четыре или пять лет. Я не знала, что Бристоль уже спала, а мисс Фэйт уже приготовила для меня эту комнату, чтобы я могла остаться в ней до окончания бури. Так что я провела здесь две ночи, — она провела рукой по фланелевым простыням, — спала на этой кровати. А когда буря прошла, я вернулась в хижину.
— Почему ты просто не осталась? — спросил я. — Мисс Фэйт, мама, хотела, чтобы ты была здесь.
— Хорошие вещи не случаются с такими людьми, как я. Хорошим людям не нужны такие, как я.
Она могла бы ошибаться, если бы сказала, что небо пурпурное, а в сарае живут единороги.
— Я хочу тебя.
Джо повернулась и уткнулась головой мне в плечо.
— Я хочу тебе верить, но...
— Никаких «но». Вопрос только в том, хочешь ли ты меня.
Она кивнула без колебаний.
Я наклонил ее подбородок и нежно поцеловал.
— Как насчет того, чтобы перестать притворяться, что мы плохие люди? Может быть, мы просто люди, которые делают все, что могут, с теми картами, которые нам выпали. Как насчет того, чтобы перестать верить в то, что дерьмовые обстоятельства делают тебя дерьмовым человеком? Ведь ничто не может быть дальше от истины. Ты яростно предана себе. Ты трудолюбива. Ты чертовски гениальна. В тебе есть свет, который, как бы ни старались некоторые, никто не смог погасить. Даже я. — Я снова поцеловал ее. — Как насчет того, чтобы начать верить в то, что завтра будет хороший день и что ты этого достойна.
Пока я доставал из комода чистую одежду для себя, Джо переодевалась в украденные из шкафа Бристоль леггинсы и футболку.
К тому времени, когда мы спустились к завтраку, Кэш и Райман уже съели половину, как саранча. Они уже выходили за дверь, чтобы встретиться с остальными работниками фермы и начать первый день сбора урожая.
Джо сидела рядом со мной за столом, откусывая кусочек французского тоста, а я рассказывал отцу о встрече с Эдвардом Эллингтоном в Чикаго и о своих подозрениях по поводу пожара на южном поле Флеминга. Совпадения просто так не случаются, особенно если учесть его замечание о том, что он держал в руках спички.