— Насколько я знаю Андреа, она должна за нами сейчас наблюдать, — нежно произношу я, неторопливо смещая руку, пока та не достигает её лба, с которого ласково смахивает волосы. — Думаешь, мы сможем доказать ей, что нам осталось недолго до «консуммации»?
— Итан…
Моя рука перемещается к её рту, и я позволяю подушечке большого пальца поймать нижнюю губу, отчего её голубые глаза застилает поволокой.
— Всё будет точно так же, как мы практиковали той ночью у Дэвида, — шепчу я, прежде чем накрыть её рот губами.
Вот только это совсем не похоже на тот первый поцелуй в квартире её бывшего парня. В тот раз мы провели эксперимент. Тест на проверку, смогут ли два совершенно разных человека вытерпеть крохотный поцелуй. Но на сей раз мы знаем друг друга, и этот поцелуй не безобидный.
И даже если это по-прежнему эксперимент, если это по-прежнему часть игры — этот раз каким-то образом лучше предыдущего. Хотя и тот был чертовски хорош.
Из Стефани вырывается тихий задыхающийся вздох, прежде чем её маленький язычок выбирается наружу, облизывая нижнюю губу. Я вдруг напрочь лишаюсь памяти, забыв про следящую за нами Андреа и что всё это ненастоящее.
Я раздвигаю губами её рот, свободной рукой обнимаю её за шею и крепко держу за голову, продолжая исследовать её губы, зубы, язык…
Она шире раскрывает рот, и я принимаю приглашение, склонив голову и углубив поцелуй, пока мы не начинаем дышать одним воздухом. Пока мы не начинаем дышать друг другом.
Стефани подаётся навстречу ко мне одновременно с тем, как я наклоняюсь ближе — теперь я накрываю её, чувствуя твёрдые соски, упирающиеся мне в голый торс сквозь хлипкую ткань бикини. Её кожа такая тёплая, но я не знаю, чья это заслуга — солнца или моя, — лишь молю Господа, чтобы причина крылась в последнем, ведь сейчас мне наплевать, кто на нас смотрит, я просто умираю от желания к ней.
Мне хочется трогать её повсюду, но я не доверяю себе, поэтому удовлетворяю потребность своих пальцев, выставив руки по обе стороны от её талии — позволяя им лениво поглаживать её рёбра, смещаясь от топа до трусиков, но каждый раз меняя направление, когда пальцы задевали ткань, ни на миг не позволяя себе заползти на ткань. И уж точно под неё. Для меня это стало бы концом.
Стефани обнимает меня за шею, прижимая мой рот к своему, и я совершенно не возражаю. Чувствую, как она двигается, даже раньше, чем мой разум успевает это отметить, и из меня почти вырывается стон, когда я понимаю, что она слегка раздвинула ноги, позволяя мне устроиться в колыбели её бёдер. Теперь мне уже никак не скрыть эрекцию, и, судя по тому, как она подаётся бёдрами мне навстречу, кажется, у неё нет возражений.
— Эй! Итан!
Смутно слышу чей-то голос, но раз он принадлежит не Стефани, мне всё равно. Я обнимаю её за поясницу, дёргая ближе к себе, остро ощущая недостаток близости.
— Итан!
На сей раз я замечаю ладони Стефани, упирающиеся мне в плечи, и чуть отстраняюсь, готовый убить любого, кто прервал самый горячий поцелуй в моей долбаной жизни.
Мой взгляд находит глаза Стефани, которая выглядит точно такой же растерянной, как и я внутри.
— Детишки, вы что, хотите обгореть на солнце?
Я отрываю глаза от Стефани, вскинув взгляд на Андреа, которая стоит на капитанском месте с усмешкой, обращённой к нам.
— Серьёзно, Энди? — раздражённо восклицаю я.
А потом вспоминаю, что всё это в первую очередь было ради неё. Трясу головой, проясняя разум.
— Мы с Брайаном умираем с голоду, — объявляет она. — Давайте вернёмся и поедим.
Мне хочется попросить её отвалить, но Стефани извивается подо мной, и вовсе не от возбуждения, а в лёгкой «отпусти меня» панике. Я смиренно опускаю голову, прежде чем скатиться с неё. Быстро принимаю сидячее положение, опустив предплечья на колени и отвернувшись от Андреа. Я притворяюсь, будто смотрю на заходящее солнце, но на самом деле мне просто нужна секунда на то, чтобы моя нижняя часть тела привела себя в порядок для компании.
Стефани поправляет скрутившийся от нашего поцелуя купальник и полностью меня игнорирует, когда встаёт на ноги и направляется к Андреа. Она оживлённо обсуждает предстоящий ужин, и в её голосе нет ни намёка на испытанный сексуальный облом, отчего мне хочется что-нибудь разнести.
Я слышу, как заводится мотор, и неохотно встаю, аккуратно прикрывая стояк полотенцем Стефани, когда присоединяюсь к остальной группе.
Брайан и Андреа никак не комментируют тот факт, что мы были в двух минутах от того, чтобы заняться сексом на их лодке — остаётся лишь надеяться, что они просто убеждены, что мы, как и все новоиспеченные парочки, не в силах держать руки при себе.
Вот только мы со Стефани не пара. По крайней мере, не настоящая.
И всё же я совершенно не заинтересован в том, чтобы держать руки подальше от неё.
Я как раз опускаюсь на свободное кресло в задней части лодки, когда меня тонной кирпичей накрывает осознание: меня непреодолимо тянет к Стефани Кендрик.
Словно почувствовав мои мысли, она разворачивается на стуле, заглядывая в моё лицо. Её очки вновь на месте, и меня расстраивает, что я не вижу её глаз. Не вижу, клубится ли в них по-прежнему зной.
Она слабо улыбается мне, прежде чем вытянуть руку и похлопать меня по колену. В донельзя целомудренном жесте.
— Кажется, у нас получилось, — произносит она тихо. Торжественно.
Мой разум на миг пустеет. Получилось что?
— Они явно купились, — продолжает она, стягивая свои длинные волосы в небрежный хвост. — А ещё это отличная потенциальная сцена для сценария.
С тем же успехом она могла облить мои яйца ледяной водой. Видимо, я единственный, кто желает закончить начатое нами.
Но я не могу злиться на неё за то, что она сохраняет голову трезвой. Это я натворил дел. Я нарушил главное правило маленькой игры, в которую мы играем. Я зашёл дальше, забыв, что это игра.
И это ошибка, которую я не собираюсь повторять.
Глава тринадцатая.
Стефани
Итан сердится.
И я говорю об этом, когда он открывает дверь нашей квартиры после долгих выходных с поездками на лодке, фальшивым флиртом и огромным количеством вина, сделанного на сказочных местных винодельнях Фингер-Лейкс.
Бросив холодильник и спортивную сумку в коридоре, он поворачивается ко мне.
— Конечно, я злюсь, Кендрик. Мне пришлось спать две ночи на полу.
— Я дала тебе подушку и одеяло! — кричу я в его удаляющуюся спину. — И ты не предупреждал, что твои друзья будут ждать, что мы с тобой будем делить одну спальню.
— Они считают, что мы взрослые люди, которые спят вместе, Стефани. Конечно, они ожидали, что мы с тобой захотим одну спальню.
И не просто спальню. Кровать. Очень большую кровать, которую я присвоила себе на целых две ночи.
Честно, я намеревалась предложить ему поделить постель. Платонически, конечно. Она была невероятно огромного размера, и несколько стратегически разложенных подушек между нами помогли бы ситуации сохранить целомудренность.
Но потом случился тот поцелуй на лодке. И не осталось никак шансов, что мне хватит доверия к себе на то, чтобы спать в одной постели с Итаном Прайсом, не распуская рук.
Что странно, ведь я никогда так не сгорала от желания к парню. Ну то есть, конечно, когда мне было пятнадцать и мы только начали встречаться с Калебом, у нас были обычные обжимания и объятья. Мне не так-то просто это далось, но прошло совсем немного времени, прежде чем я позволила Калебу добраться до «второй базы».
После, в тот чудесный апрельский день, я отправилась домой, где родители уже ждали меня с новостями.
Рак.
С тех пор у меня испарился интерес к любым «базам». Мне явно было не до потери девственности.
Той ночью, когда это случилось с Калебом, я думала только о том, что меня лишили выбора. А единственный человек, которому я могла это рассказать — единственный, которому я хотела рассказать, — умер. В одночасье я лишилась и матери, и невинности.