Она оглядывается в поисках официанта.
— Думаю, нам нужно ещё по бокалу вина.
Я киваю. Определённо.
— Эми? — вдруг зову я. — Прости. Знаю, я не была… — Милой, дружелюбной, вежливой… — Я не вела себя с тобой как подобает.
— О, умоляю, — отмахивается она. — Я тоже когда-то была в твоём возрасте. С голубыми прядями волос и кольцом в носу, а ещё определяющей частью моего гардероба были топики.
Я изгибаю бровь, оглядывая безукоризненно одетую, идеально ухоженную женщину рядом с собой.
— И что случилось?
Она передёргивает плечами.
— Я выросла. Стала собой.
До меня доходит, что я играюсь одной из своих серёжек, чувствуя себя до странности защищающейся. Словно она пытается сказать, что моя «готская» одежда, как называл её Итан, своего рода подростковый выпендрёж.
— Значит, по-твоему я просто переживаю какую-то фазу?
— Милая, — произносит Эми, подзывая официанта обновить бокалы. — Жизнь — это не что иное, как череда фаз. Что-то остаётся с тобой, но многое остаётся позади. Со временем ты поймёшь.
Взгляд падает на мои ботинки. Интересно, парни тоже проходят фазы?
И я задумываюсь, достигнет ли Итан когда-нибудь той фазы, которая вернёт его ко мне.
Глава двадцать восьмая.
Итан
На самом деле эту идею подала мне мама. В последнее время она звонила практически каждый день. Я принимаю вызов только с половины её звонков. Пока она не прояснит ситуацию с отцом, мне с ней не особо есть о чём разговаривать.
Но она, по крайней мере, полностью отказалась от идеи свести нас с Оливией. И даже воспользовалась кое-какими своими связями в НЙУ, чтобы помочь мне найти, в какое общежитие переехала Стефани. Не могу сказать, что я вообще мог себе представить тот день, когда мама будет помогать мне искать девчонку, однако я ценю эти усилия.
После нескольких дней фанатичных поисков в кампусе мой трезвый рассудок, наконец, пересиливает хандру, и я вспоминаю, как Стефани говорила о своей работе в деканате. Но быстрый звонок туда не продвигает процесс ни на шаг.
Потому что Стефани, видимо, всё-таки решила не брать рабочих дней до осеннего семестра. А это значит, что у неё нет доступа к общежитию.
Теперь она вообще пропала с радаров.
— Ты её ещё не нашёл? — спрашивает мама. Она задаёт этот вопрос каждый наш разговор одним и тем же будничным тоном, словно мы говорим о грёбаном «Уолдо». (Прим. ред.: англ. "Waldo" — персонаж из серии книг "Where's Waldo?" («Где Уолдо?»), где даются задания, в которых читатели должны найти Уолдо среди множества других изображенных персонажей и объектов. Может использоваться в разговоре в контексте поиска определенного человека или объекта).
— Нет, мам. Думаешь, я бы об этом не упомянул?
— Наверное, — отзывается она, не обращая внимания на мой тон. — А ещё я думаю, что тебе надо убавить сварливость в разговоре с матерью.
Я пропускаю её слова мимо ушей.
— А ты пробовал проверить её дом? — произносит она.
— У Стефани нет настоящего дома, — говорю я, подумав о её кризисе идентификации с Род-Айлендом и Северной Каролиной.
— Конечно, есть. Где живёт её отец?
Я неохотно объясняю ей, что они не в самых лучших отношениях, что Стефани ни за что бы туда не вернулась. Чёрт, да ведь именно её отчаянное желание избежать поездки домой привело к тому, что она согласилась на всю эту катастрофу.
— Да, милый, но так было до этого, — терпеливо изрекает мама.
— До чего?
— До того, как ты разбил ей сердце.
Я вздрагиваю.
— Боже, мам.
— Поверь мне. Она наверняка захотела уехать от тебя как можно дальше. Спорю на десять баксов, что она в Северной Каролине.
— Десять баксов? Да ты бы даже сморкаться в десятку не стала.
Тем не менее мама навела меня на мысль о том, как влюблённость в Стефани помогла мне отпустить гнев по отношению к Оливии и Майклу, ведь я больше не злюсь.
А что, если и у Стефани так? Что если она готова помириться с отцом и мачехой?
— Мне пора, мам. Люблю тебя.
Я вешаю трубку, пресекая ещё миллион её вопросов, и тут же врубаю браузер на лэптопе.
Две минуты спустя на моём лице расцветает торжествующая усмешка. Иногда мне очень нравится, что я родился в век освоения технологий. Мне казалось, что мама хороший помощник сталкера, но она ничего не смыслит в социальных сетях.
До этого я никогда не искал профиль Стефани, и поиск выкатил целую кучу Стефани Кендрик, но я тут же понимаю, какая страница именно её. Студентка-киношница из НЙУ с жутким чёрным вороном на аватарке? Большого ума не надо.
Точно такой же ворон набит у неё на ягодице. Я спросил у неё, что он значит, и она ответила, что ей просто понравился цвет. Нисколько не сомневаюсь. Ну и чудачка.
Моя чудачка.
Даже не пытаюсь связаться с ней. Она не отвечала на звонки, сообщения и электронные письма, поэтому, думаю, можно с уверенностью утверждать, что она не пожелает иметь со мной ничего общего. Самое время проявлять креативность.
Наконец, я нахожу парня, который должен быть её свободным братом, и отправляю ему сообщение. Через три дня мне приходит ответ: «Чувак. Как ты вообще меня нашёл? Жуть. Да, я брат Стефани. Это из-за тебя она ночами подушку слезами кормит? Если да, отвали. Если нет, всё равно отвали. Она теперь весь род мужской ненавидит».
М-да. Не самое лучшее начало. Но оно положено. Кликаю по «ответить» и принимаюсь печатать: «Прости, если пугаю. Но я в отчаянии. И почти уверен, что как раз из-за меня она и плачет. Я мудак. Хочу всё исправить, но мне нужна твоя помощь. Видел, у тебя есть девушка. Ты ведь тоже когда-то ошибался?..»
Так и сижу, нервно обновляя экран каждые пять секунд, пока спустя десять минут до меня не доходит, что у семнадцатилетнего парня на летних каникулах определённо есть дела поинтереснее, чем залипать в монитор, переписываясь с бывшим парнем-мудаком своей сводной сестры.
Поэтому я принимаюсь за работу над сценарием. На это уходит целая вечность, потому что мне приходится останавливаться раз в пять минут, чтобы перепроверять каждый шаг в стопке купленных мною книг по сценарному мастерству, тем не менее я наслаждаюсь процессом.
Скорее всего Стефани тоже над ним трудится — то есть мы делаем двойную работу, но пускай это будет её наказанием за побег от меня.
Кроме того, моя версия получится лучше. Я в этом почти уверен.
Позже этим же вечером он отвечает: «Слушаю».
Я на мгновение закрываю глаза и вскидываю кулак в воздух.
«Итак. Начнём вот с чего…»
Глава двадцать девятая.
Стефани
Родители устроили мне прощальную вечеринку. И это довольно смешно, учитывая, что я пробыла здесь всего две недели, а до этого навестила их лишь раз — год назад. Не говоря уже о том, что они изначально даже не знали о моём приезде.
Но я понимаю, что они пытаются сделать. Они хотят показать, что здесь мой дом. И заодно дать понять всем друзьям и соседям, что их нью-йоркская студентка — одна из них.
Как ни странно, я не против.
Эми повезла меня по магазинам за платьем, и я выбрала ярко-голубое с оборками на юбке, потому что мне нравится, как контрастируют воланы с моими ботинками. Да и в целом сочетание платья с ботинками стало моим стилем за прошедшие две недели. Благодаря нему я чувствую себя так хорошо, как мне давно уже не было.
Макияж тоже становится всё более лёгким, хотя я не собираюсь полностью избавляться от подводки и серых теней. Или, возможно, всё-таки избавлюсь, если Эми права в своей теории про жизнь, состоящую из фаз. Но сейчас они мне очень нравятся.
И серёжки остались, хотя остальные свои несуразные шипастые кожаные украшения я сдала в Гудвилл (прим. ред.: англ. «Goodwill» — американская сеть секонд-хендов одежды и различных бытовых товаров). Помимо того, что мне стали нравиться кружева в сочетании с ботинками, я ещё начала носить и кучу цветастых девчачьих браслетов, компенсируя макияж и серёжки.