И вдруг он увидел себя со стороны. Увидел себя, ставшего огромной рыбиной с крупной, поблёскивающей в лучах садящегося солнца чешуёй. Резко ударив хвостом по водной глади, эта рыбина-он стала быстро погружаться в глубину. Мозг попытался сопротивляться, насильно прекратить движения тела, но тело не слушалось. Он-рыба всё погружался и погружался вглубь озера, и вскоре все цвета, все звуки, все мысли, все ощущения, и весь он растворился в безликой и бессмысленной темноте.
Глава 18
Сколько времени он пробыл в этой темноте, Макс не знал. Но когда сознание вернулось, и резко, с каким-то хлопком, темнота разлетелась в стороны, он вдруг чётко осознал, что вокруг него, а самое главное — над ним, вода. И тогда по инерции, обретённой в эволюции всеми существами дышащими кислородом, он рванул вверх, к спасительной поверхности. Отчаянно и быстро работая ногами и руками, он всплывал, и был искренне, почти до идиотизма рад одному тому факту, что ощущает себя человеком.
Прошлое ощущение, когда он видел себя рыбой, было странным и даже страшным. Одно воспоминание о нём заставило его вздрогнуть всем телом.
И когда, наконец, голова его очутилась над водой, он жадно, во все лёгкие вдохнул. Воздух обжёг гортань, а слух заполонил вкрадчивый, отовсюду исходящий шум. Как будто десятки голосов одновременно пытались что-то рассказать друг другу шёпотом. Он быстро огляделся, и только сейчас почувствовал, что вода его несёт.
Совсем близко, с одной стороны он разглядел тёмную стену леса. С другой стороны вдалеке, высоко над землёй светились десятки огоньков.
— Это же река, — пришло вдруг в голову и он стал быстро грести к берегу в сторону огней.
Через минуту он уже явно различал огромные плиты, темнеющие грозно и беспорядочно.
— Как у нас на берегу, — подумал он, вспомнив реку, огибающую город шумливой серо-зелёной подковой. — Там тоже плиты.
Он стал предельно осторожным. Наткнуться на плиту, или, что ещё хуже, на торчащую из неё арматурину, означало здорово повредиться, если вообще не пойти ко дну с распоротым брюхом.
И когда прямо перед ним выросла тёмная громадина, он выставленными вперёд руками ударился об неё. Потом медленно стал руки сгибать, и как только коснулся животом бетона, сделал резкий «выход на две» и повалился на плиту лицом вниз.
Секунд двадцать он только тяжело дышал, слыша шум бегущей воды и доносящийся откуда-то из темноты запах жареной картошки. Потом медленно перевернулся на спину и тупо уставился на звёздное небо.
— Картошка, твою мать, — сквозь зубы процедил он и с силой провёл ладонью по лицу.
Всё было понятно. По одному только этому запаху. Такому будоражащему и такому вкусному запаху…
Он был за пределами ограды. Он был с другой стороны тумана, чёрт подери!
С каким-то непонятным чувством он поднялся и глупо уставился на огоньки. Внутри словно что-то застывало, в груди, в желудке, какой-то вязкий раствор, медленно превращающийся в бетонную плиту. Наверное, почти в такую, на которой он сейчас стоял.
— Не-е-ет, — наконец выдохнул он и обессиленно плюхнулся на задницу. Обессиленность была абсолютной. Духовной, интеллектуальной, физической. Ему вдруг показалось, что он провалился в ничто, что ничего нет вокруг него, и только где-то в глубине этого ничто насмешливо тикали секунды и шумела бегущая вода.
— А как же башня? А они? Все они… А может я ещё в нулевой?.. — зашевелился мозг через несколько минут, показавшимися долгими часами.
— Картошка, — тут же сухо напомнила рациональная часть.
— Да, картошка, — повторил он шёпотом и медленно поднялся.
Какими-то ватными руками он принялся снимать с себя одежду, выжимал её, снова напяливал на мокрое замерзающее тело. Его стал пробирать озноб, но он не обращал на него внимания. Ему было наплевать.
Одевшись в выжатую, но от этого не ставшую ни на каплю теплее, одежду, он поднялся вверх по плите и выбрался на высокий берег. В свете звёзд была видна дорожка шириною в метр, и он бессмысленно поплёлся по ней, размышляя стынущим от вечерней прохлады и холодной одежды мозгом.
— Как я выбрался? — думал он, бездумно петляя вместе с тропинкой среди высокой травы. — Неужели башня? Да, чёртова башня выбросила меня за ограду. Определила как-то…