- Звонить Рамону? - спокойным голосом, несмотря на внутреннее напряжение, спросила она. - Сколько у нас есть времени?
- Он просил его не беспокоить без надобности до семнадцатого числа, - бесцветным голосом сказал Астер. - Да и спешки нет. Я получил документы вчера, у официальных структур их еще нет. Городская экспертиза работает медленнее частной.
- Что именно содержится в документах?
Главврач покачал головой.
- Давай обсудим это позже.
- Дональд, ты обвинил меня в тяжком преступлении. И сказал, что есть какие-то доказательства. Почему не хочешь посветить в детали?
Мужчина провел тонкими слегка дрожащими пальцами по лбу. Ему явно было не по себе от разговора, и он уже жалел о том, что сказал несколько минут назад. Жалел о том, что так просто поверил в виновность Лоусон. Даже не поговорив с ней. Даже не проанализировав факты. Что с ним случилось? Так громок голос ревности? Красный туман застелил глаза?
- Я звоню Рамону. А ты берешь трубку и объясняешь, что за хрень тут творится.
Офелия подошла к столу, набрала номер. Диск возвращался на исходную позицию после каждой выбранной цифры. Главврач завороженно следил за пальцем хирурга, отключившись от реальности. А Лоусон надеялась, что ее мужчина добрался до офиса и не сильно занят. Наконец номер был набран. Женщина замерла, затаив дыхание. Она не сводила с Астера жесткого взгляда, в глубине души понимая, что просто недоразумением это не ограничится. Они тронули нарыв, и он вот-вот взорвется.
- Рамон Эверетт, - ожила трубка искаженным, но все же родным голосом адвоката.
Офелия медленно выдохнула.
- Это я, Офелия, - сказала она. - У тебя есть минут десять для разговора?
- Тебе не хватило сегодняшней ночи, и ты звонишь, чтобы назначить мне свидание?
Она с трудом удержалась от того, чтобы прикрыть глаза и погрузиться в воспоминания и мечты одновременно. Астер, напряженно следивший за ней, помрачнел. Мысли читать он, конечно же не умел. Зато прекрасно воспринимал невербалку.
- Конечно. Но, к сожалению, я по делу. Господин Астер сообщил мне, что у него есть доказательства моей причастности к взрыву лаборатории.
На том конце провода повисла тягостная тишина. Офелия представила, как нахмурился Рамон, как пролегли морщинки на лбу, добавляя его безупречности пару десятков лет. Как налился свинцом взгляд и остановился, выбрав объект для изучения.
- В переговоры не вступай. Он рядом?
- Да. Я знаю, что тебя не следует отвлекать, но…
- Женщина, даже если бы я ждал Судного дня и готовился к нему, угроза твоему благополучию важнее, - резко прервал он. - Дай трубку Астеру. Немедленно. И без меня ни с кем не говори на эту тему. Поняла?
- Да. Дональд, - она обратилась к главврачу. Тот недовольно нахмурился, но приблизился, и принял из ее рук трубку телефона.
Офелия опустилась в свое кресло, поставила локти на столешницу и запустила пальцы в волосы. Только сейчас она поняла, насколько потрясена.
- Да. Вещественные. Проверил. Несколько раз. Да. Частная. Да откуда мне знать? Понимаю. Хорошо. Доктор Лоусон, во сколько вы освободитесь?
- Не раньше пяти, - бесцветным голосом ответила она.
- Отменить или перенести операции нельзя?
- Нет. К сожалению.
- Ты слышал, Рамон. В пять. Да. Хорошо, жду.
Он повесил трубку и посмотрел на хирурга. Та выдержала его взгляд без особенного напряжения. Ей было все равно.
- Эверетт приедет сюда в пять.
- Хорошо.
Астер молча вышел из кабинета, не закрыв за собой дверь. Офелия встретилась взглядом с испуганной Мартой и отвернулась. Как бы там ни было, нет времени растекаться. Скоро приедет Орле. Скоро придет Аркенсон. Важный день, которого они так долго ждали. Нужно сосредоточиться на насущном. А лаборатория… Она не верила в то, что Рамон не сможет или откажется защищать ее в суде. Если дело дойдет до слушания, конечно. Что-нибудь придумает. Выкрутится. Он не оставит ее один на один с этим безумием.
Несколько часов спустя
Филипп Орле отличался от всех, с кем она общалась сейчас и ранее, своим мощным телосложением. Он обладал высоким ростом, широкими плечами и сейчас, когда сменил деловой костюм на джинсы и рубашку, подчеркнув тем самым торс, стало понятно, что он напрочь лишен утончённости. Его фигура странно контрастировала со строгим холодным лицом. При виде его ее опять сковало странными ощущениями, и она снова удивилась тому, как причудливо может преломиться реальность. Орле на нее не смотрел. Он говорил с Аркенсоном, который внимательно проверял инструменты и слушал о составе каждого. Через слово звучало «храмовое серебро», Офелия не вслушивалась и не понимала нюансов. Намного важнее было то, что эти инструменты позволяли оперировать темных существ. Эффективнее, чем обычная медицинская сталь.