В. В. Стасов
Нужно ли образование художнику
В статье, напечатанной несколько дней тому назад, г. Кравченко взял себе задачей доказать, что «отсутствие образования в той или иной казенной форме нисколько не помешало очень многим из художников наших стать первоклассными художниками», а также, что «для создания хорошего художника, для его полного развития или, по крайней мере, для того, чтобы он мог свободно развить свой артистический талант, нет уже такой необходимости в образовании в размере курса реального училища».
Как эти результаты размышлений г. Кравченки, так и доводы, которыми он пробует доказать эти свои размышления, кажутся мне такими фальшивыми, что я считаю необходимым представить на них свои замечания.
Развернувши книгу г. Булгакова «Наши художники» и слегка пошаривши в ней, г. Кравченко объявляет, что Айвазовский, Антокольский, Крамской, Репин, Перов, В. Маковский получили, в своей молодости, очень малое образование или почти даже никакого, но это не помешало им стать очень значительными художниками.
Я ничего худого не могу сказать против книги г. Булгакова; автор составлял ее старательно, очень часто на основании показаний самих художников, но там высказано далеко не все, что нужно иметь в виду при решении тезиса г. Кравченки, и никто не мешал ему пользоваться разными другими материалами, давно напечатанными и, значит, всем доступными.
Высоко, повидимому, уважая и ценя Крамского, г. Кравченко объявляет, что он «оставил после своей смерти свою переписку, которая, вместе с несколькими статьями, составляет в настоящее время настольную книгу русского художника и которая в то же время свидетельствует о нем, как о величайшем русском художественном критике…» Дай бог, чтобы так было — насчет настольности книги Крамского. Крамской был такой высокий художник, такой высокий, светлый ум, такой в продолжение всей своей жизни руководитель и воспитатель, а вместе и трибун современного ему художественного поколения, что ему принадлежит всякая честь и слава, навеки нерушимая, а его писаниям — неиссякаемая благодарность и удивление как нынешних, так и всех будущих наших художников и публик. Но книга его, к сожалению, вовсе не достигла до сих пор всей подобающей ей чести и вовсе не составляет еще настольной книги русского художника. По крайней мере, для г. Кравченки. Он, повидимому, ничего из нее не знает, кроме заглавия, он ее, должно быть, даже вовсе не читал порядком.
Г-н Кравченко уверяет, что Крамской, учившийся только в острогожском уездном училище (Воронежской губернии) и не кончивший там курса, «даже и не помышлял о гимназии». Тут целых две неправды. Во-первых, в своей автобиографии Крамской именно говорит, что курс в острогожском уездном училище «кончил с разными отличиями, похвальными листами, с отметками „5“ по всем предметам, первым учеником, как свидетельствует и аттестат мой», а во-вторых, что гимназия для Крамского составляла нечто совсем другое, чем говорит г. Кравченко. Этот последний уверяет: «Крамской даже и не помышлял о гимназии». Как так не помышлял? Напротив, очень и очень помышлял и выразил это много раз. В первый раз, в той же своей автобиографии: «Мне было тогда всего двенадцать лет, и мать моя оставила меня еще на один год в старшем классе, так как я был слишком мал. На следующий год мне выдали тот же аттестат, с теми же отметками, только с переменою года. Не имея средств перевести меня в воронежскую гимназию, куда мне очень хотелось, я остался в родном городе».
Вот как Крамской «даже и не помышлял о гимназии».
Впоследствии он отзывался о гимназическом (т. е. среднем) образовании — как о чем-то необходимом для нашего художника, и, набрасывая план будущего воспитания его, говорил в одном месте: «Прогресс нашего времени в том, что мы можем с большим удобством и пользою разделить развитие художника на два больших периода: первоначальный — рисовальная школа, и окончательный — мастерские художников… В рисовальной школе ученики знают анатомию, по крайней мере должны знать. При каждой школе должны быть библиотеки по истории искусств. Окончивший гимназический курс и студент университета, к концу своих научных занятий, будут обладать знанием рисунка и живописи настолько, что будут понимать, о чем будет итти речь в мастерской избранного профессора…» В другом месте: «Рисование и живопись — предмет столь серьезный, что он требует известной умственной зрелости для того, чтобы занятие не было скучным — предполагая, что рядом с гимназиями и университетами везде есть правильно организованные рисовальные школы с натурными классами, в которых занятия могут быть распределены в другие часы и главным образом вечером. Молодой человек последних классов гимназии будет настолько рисовать, что ему очень немного останется дополнить элементарных познаний техники, и прямо в состоянии перейти в мастерскую „профессора“ для окончательного формирования из себя художника…» Наконец, в третьем еще месте Крамской говорит: «Чтобы стать художником, мало одного таланта, мало ума, общего образования и развития, мало счастливых материальных условий: необходим еще темперамент…» и т. д.