— Другими словами, Маллади, пользуетесь бедностью, — сказал Джош.
— Голова! — заорал тот и хлопнул жирной ладонью по столу. — Ты ухватил суть, парень! Но только не считай, что бедные благодарны. Никогда они не бывают благодарными. Помоги им, и они обидятся. Через некоторое время они берут помощь как должное. Вы должны сделать их зависимыми от себя так, что если они начнут выбиваться из строя, вы могли бы пнуть их в живот, чтобы побеседовать. Это всегда срабатывает. Они всегда возвращаются. Разве не так, Финн?
— Конечно так, — ответил я. Я знал все из первых рук. Я был беден и знал, как машина использовала нас. Мы продавали наши голоса за ведро угля или тощего цыпленка ко Дню Благодарения или на Рождество.
— Если есть нуждающаяся семья, — продолжал Барни, — я хочу узнать об этом раньше, чем местный коп или эти аристократишки-благотворители, так что я и мои люди первыми появляемся на сцене. Я должен заботится о них. Люди Барни Маллади всегда смотрят на Барни Маллади как на отца, и они идут к нему со своими проблемами.
Я добавил, скривив губы:
— И они никогда не забывают доброго старину Барни в день выборов.
Он вновь моргнул.
— Конечно, старина. Для заслуживших есть работа. Это не как в старые времена наших отцов, Финн, до гражданской службы; теперь они должны сдать экзамены, но мы помогаем им. Мы отправляем их в школу на Сорок третьей улице, 162, где Финн и я много сражались с Гилхули Рэббитсом, и они чистят улицы или водят большие грузовики, а один парень у нас даже среди самых бравых капитанов на нашем участке… О-о, все они мои сладкие шоколадки…
Барни разошелся. Полузакрыв глаза, размахивая потухшей сигарой, он продолжал:
— И детишки вокруг. Милые и приветливые. Когда я иду, они кричат «Буэнос диас»[19]… Я отвечаю…
— Ты просто лингвист, Барни, — вставил я.
— Пару слов здесь, пару слов там. Но кто заботится об этом? У меня есть люди их крови, которые выполняют мои распоряжения. Видели молодого парня у двери? Так вот, Джин не просто образован, он еще знает больше о Вест-Сайде и Гарлеме, чем кто-либо другой в городе. Молодежь прислушивается к нему, да и пожилые спрашивают совета. Когда-то он отбился от рук, но он прозрел, как говорят проповедники. Не можешь победить, присоединяйся к ним… Теперь Джин — моя верная правая рука, — многообещающий парень.
— Я слышал, у вас все меньшинства, — произнес Джош.
— В старое время это были ирландцы, потом итальяшки и скандинавы, — сказал с усмешкой Барни. — Но все они убрались за город со своими сенокосилками. И теперь мои сладкие шоколадки заняли их место, вместе с несколькими коричневыми.
— Но почему вы, Маллади? — резко спросил Джош. — Почему они не выбрали собственного лидера?
— Потому что ирландцы рождены, чтобы править, парень, — сказал Барни и, не поморщившись, добавил: — И они так же честны в политике, как и в прошлом.
Джош бросил на него наивный взгляд.
— А как ваши контракты?
— Бум, — ответил Барни. — Повсеместно.
— Полагаю, на вас работают ваши сладкие шоколадки?
Барни кивнул.
— Некоторые работают.
— Сколько вы им платите? Зарплата одобрена профсоюзом?
На этот раз в веселом голосе послышались металлические нотки.
— У нас замечательный профсоюз, и они получают хорошую плату.
— А, так это ваш профсоюз. Профсоюз Маллади.
Крутящееся кресло с шумом повернулось.
— Что вы хотите, ребята?
— Мы просто беседуем, Барни, — сказал я, чтобы успокоить его. — Просто беседуем.
— Правильно, Барни — мрачно подтвердил Джош — Просто беседуем о политике. Ваш любимый предмет.