— Подкупил генералов Дюка? — предположил Майор.
— Нет, — покачал головой старик. — Иеремия договорился с падальщиками ДылдаСити и собирается учинить в столице Бориса восстание. Начнутся уличные бои, Бухнер введёт в город войска, понесёт серьезные потери, и тогда падишах вторгнется в герцогство, рывком достигнет ДылдаСити и поддержит падл.
— Если об этом знаешь ты, знает и Дюк, — заметил Яша. — Я слышал о Бухнере: умом не блещет, но нюх на неприятности у него звериный.
— И жестокий он, как цепной «баскервиль», — поддержал напарника Сатана.
Однако тон друзей показал наводчику, что интерес к сделке у них не пропал — они просто уточняли подробности.
— Может, Борис и знает, — не стал спорить Курага. — Но для нас это не важно.
— А что для нас важно?
— Для нас важно то, что Кеннеди кормит своих наёмников, восстание — дело недешёвое, и примерно раз в месяц забрасывает в ДылдаСити по десять тысяч радиотабл на оружие и подкуп. Учитывая обстоятельства, курьер из Тулена едет тайно и с небольшой охраной, однако трогать его не надо — не хочу, чтобы Иеремия подумал, что утечка информации здесь…
И Сатана, и Майор с пониманием отнеслись к желанию Кураги прикрыть столь ценного информатора.
— Падальщики заберут контейнер километрах в тридцати от ДылдаСити, и за жалкие три тысячи радиотабл вы можете прямо здесь и сейчас узнать время, место и код вскрытия контейнера. — Старик внимательно оглядел задумавшихся друзей: — Что скажете?
Чем измеряется талант?
Успехом? Удачей? Завистью коллег? Или просто — завистью, которая туманом стелется вокруг, отравляя воздух и саму жизнь. Наблюдателями, готовыми вынести на всеобщее обсуждение любую твою оплошность? Перетряхнуть грязное бельё? Прошипеть в спину ругательство или распустить оскорбительные слухи?
Или же талант — это радость?
Умение наслаждаться каждым днем, каждой секундой. Умение заниматься любимым делом так, чтобы душа раскрылась и пела. Умение жить на полную катушку и твёрдо знать, что время уходит не зря.
Талант — это желание работать, когда получается, а если не получается, талант учит чувствовать не ярость или злость, а радость и азарт: ведь если не получается, то становится ещё интереснее! Каждая загадка — упоительна. Каждая вызывает всплеск эмоций. Каждая хороша. Талант любит преодолевать трудности и умеет не замечать такие препятствия, которые иному покажутся непреодолимыми.
Он требует самоотдачи, но способен завести так высоко, как не снилось даже птицам.
А Лаура была талантлива. И радовалась каждому мгновению жизни.
В двадцать девять лет — ведущий вирусолог транснациональной фармакологической корпорации, одной из трёх мощнейших фирм, поделивших планетарный рынок. И при этом — высочайший авторитет в научном мире, на чьи редкие лекции ломятся доктора наук. В двадцать девять лет — уже.
Академики говорят о ней с восхищением, научные журналы выстраиваются в очередь за нечастыми статьями, готовы перегрызть друг другу горло за них. Нобелевская премия — в двадцать семь. Не за «совокупность заслуг за последние сорок лет», как это практиковалось всё предыдущее столетие, а за конкретный прорыв в вирусологии. Заслуженно.
К двадцати девяти годам Лаура достигла вершины профессии и продолжила уверенное движение вперёд.
Талант и пытливый ум не позволили остановиться и почить на лаврах.
Научный центр в горах. Практически — собственный. Неограниченные расходы на исследования. Корпорация и государство содержали её центр на паях: корпорации требовались проекты, обеспечивающие прибыль, государство подкидывало задачки в интересах военных, и то и другое Лаура решала с лёгкостью. Исполняла годовой план за пару-тройку месяцев, а затем переключалась на те исследования, которые считала интересными.
Её никто не контролировал.
Она всегда получала всё, что хотела.
Она была талантлива.
Она была счастлива.
Время Света ударило по всей цивилизации, уничтожив людей, поселения, промышленность, сам мир, в конце концов, и, разумеется, коммуникации.
Сеть легла, а те обрывки, что существуют сейчас, ни по возможностям, ни по охвату не являются даже бледной тенью той мощной паутины, которая опутывала планету раньше. Погиб транспорт, дороги, обычные и железные, порты и аэропорты — рухнуло всё. Континенты и даже части одной страны оказались разъединёнными. Сто километров превратились в непреодолимое препятствие. Тысяча — в фантастическую цель.