– Что можно разбить не очень ценное? – спросила я, стараясь скрыть свое смущение.
– Что, прости? – Дэмиан поперхнулся кофе, его глаза расширились от удивления.
– Мне порекомендовали побить тарелки, чтобы выпустить эмоции. Но этого не хватит. Поэтому и спрашиваю, что еще можно разбить в этом доме? Что-нибудь большое, но не очень ценное.
Дэмиан отставил чашку, его взгляд стал серьезным, но в то же время настороженным.
– Айрис, я понимаю, что ты злишься на меня, – начал он мягко, – я как раз хотел поговорить с тобой о случившемся. И предпочел бы, чтобы в этот момент в меня не швыряли тарелки. Мы же с тобой взрослые люди, зачем такие крайности?
– А? – Я недоуменно уставилась на него. – О чем ты толкуешь? Это не для меня совет, а для Лили! Я хочу, чтобы она дала волю эмоциям и перестала себя контролировать.
На его лице отразилось облегчение, но и легкое смущение. Мужчина вздохнул и кивнул.
– Я знаю одно место, где Лилианна может не переживать, что навредит кому-то.
После обеда мы отправились в… Чернозорье!
Район оказался абсолютно пустынным; казалось, кроме нас, там не было ни единой живой души. Улицы, заброшенные и мрачные, были усеяны мусором и обломками. Здания стояли пустыми и полуразрушенными, с облупившейся краской и выбитыми стеклами. Кусты и деревья разрослись вдоль тротуаров, словно природа пыталась вернуть себе этот заброшенный уголок. Воздух был тяжелым и неприятным, с горьковатым привкусом, как будто пропитанным остатками промышленных испарений. После недавних дождей на земле остались кислотные ручейки, извивавшиеся среди развалин, будто зловещие змеи.
Мы вышли на площадь, выложенную старым, потрескавшимся камнем. Когда-то здесь был фонтан, но теперь от него осталось только прочное каменное основание и разбитый верх. Казалось, этот фонтан когда-то был символом жизни и красоты, а теперь остался лишь напоминанием о былом величии. Все вокруг выглядело так, словно время остановилось, бросив это место на произвол судьбы.
Лили держала нас с Дэмианом за руки, и это напоминало семейную прогулку. Еще бы не такая ужасная обстановка, можно было бы представить, что мы просто гуляем втроем. Я огляделась, пытаясь представить, каким Чернозорье было раньше. Какой-то странный контраст – здесь, где раньше кипела жизнь, теперь царила мрачная тишина. Эта атмосфера давила на меня, но одновременно казалась идеальной для того, чтобы Лили могла выпустить свои эмоции без страха навредить кому-то.
Дэмиан остановился и осмотрелся, словно удостоверяясь в безопасности места.
– Постройки отсюда далеко. Вам ничего не угрожает, а плита, – он топнул ногой, привлекая внимание к каменному основанию, – монументальная, переживет не одно землетрясение. Мне можно остаться или лучше уйти? – Дэмиан посмотрел на нас, ожидая ответа.
Ну уж нет! Мы тут сами о своем пошушукаемся, о девичьем.
Лили действительно нужно было выпустить пар, и я понимала, что ее эмоции должны быть выражены свободно. В присутствии отца она этого сделать не сможет. И все будет напрасно.
Мы с Лили переглянулись и дружно сказали:
– Уходи!
Дэмиан кивнул, улыбнулся и отпустил руку Лили, удаляясь и оставляя нас наедине с нашими мыслями и эмоциями. Я повернулась к девочке, решив поддержать ее в этот важный момент.
– Лили, – сказала я мягко, – держать в себе много эмоций, таких как гнев, страх и обида, очень плохо. Это как огромный груз на шее, который мешает жить. Нам нужно выпустить эти чувства наружу. Здесь никого нет, кто мог бы нас услышать, и нестрашно, даже если что-то сломаем. Тут и без того разруха.
Лили кивнула, ее глаза стали серьезными и напряженными. Я вздохнула и начала рассказывать.
– Знаешь, Лили, есть такие люди, которые не понимают, как их действия могут навредить другим. Например, Элиот, тот парень, которого ты закопала, помнишь? Он доставал меня в академии, прохода не давал. А девочки шпыняли меня, считая лгуньей и кокеткой. Он лишил меня возможности получить хорошую работу, а сейчас еще и подставил! Этот гад сам хвостом крутил, девушкам сердца разбивал, вот и получил по заслугам!
Моя магия начала бурлить внутри, и я чувствовала, как земля под ногами откликается на мои слова. Корни начали шевелиться, готовые вырваться наружу.
– А его папаша, – продолжала я, чувствуя, как гнев нарастает, – что считает закон игрушкой, решил, что все можно купить… например, законников, которые, будь их воля, никогда бы не выпустили меня из подземелий. Они готовы были держать меня там до конца моих дней, потому что у них есть деньги Брютов. Это так несправедливо!