— Ясно, — пробурчал он, отступая на безопасное расстояние от Буренки. — Значит, это… ручная работа. А у вас нет какой-нибудь… автоматической доильной машины? С компьютерным управлением? Может, роботизированной?
Ой, да разве ж это не гениально? Автоматическая доильная машина для Буренки! Я чуть не упала от смеха. Представила себе, как Буренка стоит подключенная к каким-то проводам, а рядом мигает компьютер.
— Нет, Максим Игоревич, — сказала я, вытирая слезы смеха. — У нас все по старинке.
Он покачал головой.
— Удивительно. Век технологий, а вы до сих пор… руками. Надо будет подумать об автоматизации процесса.
Потом он пошел в огород. Ой, да разве ж это не катастрофа библейских масштабов? Он, человек, который привык к ухоженным газонам, подстриженным под линейку, и дизайнерским клумбам, которые стоят как автомобиль, теперь должен был видеть наши грядки с картошкой, морковкой и свеклой. Обычные, земляные, с настоящей грязью под ногтями!
— Это… это что? — прорычал он, указывая на грядку с картошкой, словно увидел место преступления. — Это… это грязь? И… и что это за палки торчат?
— Это картошка, Максим Игоревич, — терпеливо объяснила я. — Она растет в земле. Представляете? Прямо в грязи! А палки – это для того, чтобы ее подвязывать, когда она вырастет.
Он присел на корточки, разглядывая грядку, словно изучал какое-то чудо природы. — Удивительно.
Я показала ему, как копать картошку. Дала ему лопату – самую обычную, деревенскую, без всяких наворотов. Он взял ее, словно это был какой-то инопланетный инструмент, покрутил в руках, попытался понять принцип действия.
— И что с этим делать? — спросил он, держа лопату как меч.
— Копать, — сказала я. — Вот так. — И показала.
Его первая попытка была… незабываемой. Он размахнулся, как бейсболист, и попытался ударить лопатой по земле. Но рассчитал силу неправильно, потерял равновесие и… Бах! Упал. Прямо в грядку с картошкой. В дорогом костюме. В итальянских туфлях. Весь в грязи.
— Поздравляю, Максим Игоревич, — сказала я, протягивая ему руку и еле сдерживая смех. — Вы освоили новую профессию. Земледелец. Правда, пока что больше похоже на камикадзе от сельского хозяйства.
Он посмотрел на меня, и его лицо было таким же грязным, как и его костюм. Но в его глазах… Ой, да разве ж это не искорки? Искорки веселья и что-то еще. Что-то похожее на… удовольствие?
— Ясно, — пробурчал он, отплевываясь от земли. — Значит, теперь я еще и фермер. Моя жизнь превратилась в бесконечный квест на выживание.
Анютка, тем временем, носилась по двору, гоняясь за курами. Она была похожа на маленький, розовый торнадо в платьице. Куры, надо сказать, были не в восторге от такого внимания и с диким кудахтаньем носились во все стороны, создавая в нашем дворе хаос, достойный голливудского боевика.
— Папа! — воскликнула она, поймав одну особо медленную курицу. — Смотри! Кулы! Настоящие! Живые! А я думала, они только в макдоналдсе бывают!
Ой, да разве ж это не счастье? Моя мифутка была в восторге от простых деревенских радостей. А для нее это действительно было открытием – она же городская девочка, привыкшая к асфальту и небоскребам.
Максим Игоревич, отряхиваясь от земли, наблюдал за дочкой с умилением.
— Анют, только осторожно. Они могут… э… клюнуть.
— Не могут! — заявила Анютка с детской уверенностью. — Они же доблые! Плавда, Люся?
— Правда, мифутка, — согласилась я. — Только их гладить не надо. Они этого не любят.
На третий день приехали его друзья. Ой, да разве ж это не цирк с конями? Они были похожи на инопланетян, которые случайно высадились не на той планете. Три черных, блестящих автомобиля въехали в нашу деревню, как космические корабли. Все деревенские высыпали на улицу – такого зрелища у нас не было с тех пор, как в 1995 году приезжал губернатор.
Из машин вылезли люди в дорогих костюмах, с безупречными прическами, с телефонами, которые постоянно пищали, как медицинские приборы в реанимации. Они смотрели на коров, на кур, на мой маленький домик с соломенной крышей с таким же недоумением, с каким я смотрела на их небоскребы в первый день в Москве.
— Максим, — прошептал один из них, какой-то Сергей, который был похож на хорька в дорогом костюме, — это… это что? Где мы? Это что, тайм-машина нас в прошлое забросила?
Другой, представившийся Александром, крутил головой, словно искал скрытые камеры.
— Макс, ты серьезно? Это… это где ты жить собираешься? Здесь же нет даже интернета! Как ты будешь работать? А что если срочно надо будет провести видеоконференцию с Лондоном?
— Есть интернет, — буркнул Максим Игоревич. — Спутниковый. Установил позавчера.