Вирус поежился, прикусив язык.
— В любом случае надо идти туда, — бодро сказал Пряник. — Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Пока все складывается наилучшим образом.
— Это и пугает, — заметил командор. — Кстати, что это ты, Пряник, раскомандовался? И смелый такой стал ни с того — ни с сего. А вы что об этом думаете? — обратился он ко мне с доком.
Ох, как не люблю я этот его вопрос! Что я могу об этом думать? Вон пусть док думает. А тот и рад.
— Шеф, там все в полном ажуре, клянусь Авиценной! Никакой опасности нет, даю палец на отсечение — на ноге. Там можно прекрасно отдохнуть. Народ устал, ведь правда, мужики? А в башню мы проникнем, как пить дать. Няня нас сам туда проводит. И там наверху какая-то оранжевая штуковина, занятная вещица, доложу я вам. С нее и начнем.
Командор облокотился на стол, закрыл лицо рукой и задумался. Все притихли.
— «Магнолианский Артефакт не представляет для нас ценности. Я не дура, чтобы использовать его на себе, но для государства это ценнейшее приобретение. И может быть, если у меня проснется совесть, я обнародую свое открытие. Очень опасная штука. Без стакана не осилишь», — Бауэр медленно и с расстановкой повторил эти слова Мамочки. — Что бы все это значило? Ответ на этот вопрос знает только Няня. Мы обязаны вытрясти из него ответ, чего бы это нам ни стоило. И мы вытрясем его. А это значит, что нам придется пойти туда. Может быть это будет стоить нам жизни, может и того хуже, но это наша профессия. В конце концов, нет более позорной смерти для джентльмена удачи, чем смерть в постели, в окружении плачущих родственников. На этой планете мы станем хозяевами мира или она нам станет общей могилой. Третьего не дано. Завтра решается наша судьба, — Бауэр торжественно встал. — Джентльмены, я принял решение. Завтра на рассвете мы отправляемся туда. Бяшиш, Пряник и Вирус обыщут овраг. Старшим группы назначаю Бяшиша. Омлет, Кардан и Штурвал остаются на корабле. Старшим назначаю Кардана. Он будет постоянно поддерживать связь с нами и прикрывать наше отступление в случае чего. Штурвал будет держать корабль в постоянной готовности к взлету. Остальные пойдут к Артефакту. Эту группу поведу я. А теперь всем отдыхать. И никаких глупостей, — он пристально посмотрел на нас с Клистиром.
Когда мы вышли, Клистир таинственно поманил меня пальцем и слегка расстегнул свой скафандр. Из-за отворота скафандра коварно поблескивало горлышко бутылки. А я совсем о ней забыл за всей этой суетой. Я вспомнил сегодняшнее утро и мне стало не по себе.
— Может не надо? — сказал я, осторожно оглядываясь вокруг. — Кэп и так на нас взъелся. Зачем нарываться?
— И то верно, — задумчиво сказал Клистир. — Лучше до завтра отложим. Что-то я умотался сегодня. Надо бы как следует выспаться. Завтра ведь наверняка поднимут ни свет — ни заря.
— Завтра надо быть в форме, — сказал я. — Работенка, я чувствую, предстоит нелегкая. Сегодня меня и так весь день мутило. Лучше уж завтра. Может быть, будет за что.
— Ну, до завтра, — сказал доктор. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответил я.
Ночью я спал как убитый. Сказались волнения дня. Мне снился Няня, обнимающийся с Мамочкой, снился Клистир, пьющий виски на брудершафт с бармазианским дерьмоплюем, снился булфрог, привязанный за язык к дереву, а потом я увидел, что это вовсе не булфрог, а Клистир, а булфрог убегал от Пряника, который пытался об него разбить свой бластер. Потом вдруг передо мной снова появился Няня. Его лампочки светились зловещим красным светом, а в объективах сверкали отблески пламени. Няня грозил мне своим длинным щупальцем и говорил: «Что же вы, ребятки, такие алкоголики? С сегодняшнего дня за каждую пьянку будете чистить сортиры и мыть посуду. А ну вставай, скотина!»
Я проснулся. Бяшиш остервенело тряс меня за плечо.
— А ну вставай, скотина! — кричал он. — Ты что, забыл, что нам сегодня предстоит?!
«Сон в руку», — подумал я и вскочил с койки. Бяшиш подозрительно понюхал меня. «Трезвый? — с недоумением спросил он. — И Клизма сегодня, вроде бы, тоже трезвый. Не к добру. Прониклись что ли? Смотрите у меня! Чтобы через пять минут был в столовой!» Он погрозил мне пальцем, совсем как Няня из сна, и ушел.
За ночь погода испортилась. Небо заволокли хмурые серые тучи, накрапывал противный дождик, разводя грязь, но сильные порывы холодного ветра до сих пор сдували откуда-то еще не слипшуюся пыль — она забивалась в нос, рот, ела глаза. Ругаясь и отплевываясь от пыли, мы гуськом пошли по направлению к Артефакту. Пряник, Бяшиш и Вирус вскоре спустились в овраг на поиски Саркофага, а мы вошли через центральные ворота, автоматически распахнувшиеся перед нами.
— Как в мышеловке, — сказал док. — Радушно впускают, а вот обратно…
— Заткнись, — хором откликнулись командор и я.
— Но в первый раз вы благополучно ушли, — заметил Пузырь, нервно массируя толстую шею.
— То было в первый раз, — весело заявил Клистир. — Ладно, ладно, шучу…
На территории Комплекса, как мы прозвали новоявленные постройки, было сухо — дождь сюда не дошел. Или неведомые силы Предтечей оберегали его от непогоды. В любом случае, настроение наше немного поднялось, и разведка началась. Мы прошлись по вчерашнему маршруту и не обнаружили ничего нового. Бауэр долго ходил вокруг Башни, а мы пялились на оранжевую фиговину, торчащую на ее верхушке.
— Нужен глайдер, — глубокомысленно изрек Пузырь, — отсюда мы до верха не доберемся.
— Живыми, — уточнил док.
— Пока не до глайдера, — командор, казалось, усиленно о чем-то думал. — Нужно попытаться проникнуть внутрь отсюда, снизу.
Он ткнул пальцем в белую плиту, находящуюся в углублении и служащую, очевидно, дверью.
— Помогите-ка мне, давайте поищем кнопку или что-нибудь типа нее…
— Может подождем Няню? — предложил я, но командор в ответ только сердито сверкнул на меня глазами.
Плита была гладкой, теплой и жирной на ощупь. Целых полчаса мы шарили вокруг нее, обследовали все и вся, но ничего похожего на открывающий или следящий механизм не нашли.
— Разберемся с ней потом, — постановил наконец Бауэр. — Допросим Няню, подключим Вируса и, если понадобится, Кардана. Уж они-то с этим справятся. А сейчас предлагаю осмотреть постройки. Начнем вон с той, — он кивнул на ближайшее здание — длинное, приземистое и практически без окон. — Я не я, если не разберусь тут во всем!
Но ничего интересного мы не обнаружили. Производственные, вспомогательные помещения. Самые обычные котельные, подсобки и тому подобное. Где-то двери открывались, где-то, реже, нет. Зато встретили несколько примитивных маленьких сервороботов-уборщиков, наладчиков и даже официантов. Сперва мы их пугались и хватались за оружие, но потом привыкли. Один из официантов подкатил к нам с подносом, уставленным высокими бокалами с янтарной жидкостью, но мы, естественно, не притронулись к ним, я только отлил себе немного для анализа. Робот долго сопровождал нас, а потом незаметно исчез. Как и вчера, Клистир порывался искупнуться в бассейне, но Бауэр не разрешил ему. Теннисный корт был великолепен, поле для гольфа — идеально, а в боксе, рядом с ним, стояло несколько гольф-машинок. Поразмыслив, мы не стали их трогать. «В здоровом теле — здоровый дух, — говорил док. — Только что-то не видно тех, кто его взращивает у себя. Неужели это все для нас тут приготовлено. Что-то не верится».
Меня снова терзали какие-то сомнения, но слишком размытые и неопределенные, чтобы их можно было оформить слова. На душе опять творилось что-то неладное. Командор тоже был глубоко погружен в себя. Пузырь, судя по наморщенному лбу, сочинял очередную идиотскую оду, и только Клистир совсем освоился с ситуацией и весело трепался на отвлеченные темы, скрестив руки за спиной и засовывая свой длинный нос в каждую попадающуюся ему на пути щель или дверь.