— Юрка, подожди, мы же еще не подрались! — закричал Славик.
Но Юрка, не обращая на Славика внимания, шел по дорожке парка.
2. …И ДЕВОЧКА
Славику стало совсем тоскливо. Вдвоем страдать было все-таки полегче. Славик посмотрел на часы, висевшие на столбе. Было уже четыре. «Нет, лучше все-таки идти домой», — подумал Славик и тут же увидел Галку Сафонову. Она медленно брела по дорожке и смотрела в небо.
— Ты чего тут разгуливаешь? — спросил Славик.
— А ты чего разгуливаешь?
— А я просто стою, — сказал Славик.
— А я просто хожу.
— А чего ты домой не идешь?
— А ты чего не идешь?
— Гуляю, — сказал Славик. — Погода хорошая.
— Ну и я гуляю.
Галка прошла мимо Славика, добрела до конца дорожки и повернула обратно.
— Все гуляешь? — спросил Славик.
— Все гуляю.
— Ну и гуляй, — сказал Славик. — А я домой пойду.
— Ну и иди, мне все равно.
Когда Галка через несколько минут вернулась, Славик все еще стоял на дорожке.
— А я думала, что ты уже дома, — сказала Галка.
— Индюк думал, думал и в суп попал, — ответил Славик.
На это остроумное заявление Галка ничего не ответила, что было совсем на нее не похоже. Она посмотрела на Славика грустным взглядом, и Славик не понял, грустно ли ей вообще или просто потому, что он такой глупый.
Как бы то ни было, выглядела Галка довольно странно, и Славик вдруг подумал, что ей по какой-то причине тоже нельзя возвращаться домой.
— А я, может, совсем домой не пойду, — заявил Славик.
Галка оживилась. Теперь она смотрела на Славика с интересом.
— Почему?
— А ты никому не скажешь?
Галка помотала головой.
— Это, конечно, нечаянно. Просто не повезло… — сказал Славик и рассказал все от начала до конца.
— Стекло — ерунда, — вздохнула Галка, — у меня хуже… Я папины часы сварила.
— Зачем?! — изумился Славик.
Это не нарочно. Просто я рассеянная. Вчера папа с мамой ушли в театр, а я есть захотела. Стала яйца всмятку варить. Их нужно варить по часам — три минуты. А у папы есть часы, он их никогда не носит, только гостям показывает, потому что они какие-то старинные. Они такие — как яйцо. Я их взяла и стою около плиты, жду, когда вода закипит. Она закипела, а тут как раз телефон зазвонил. Я бросила в воду яйцо и побежала. Это звонила мама во время антракта. Она меня спрашивает: «Ты не скучаешь?» Я говорю: «Нет». Она спрашивает: «Ты чего делаешь?» Я говорю: «Яйцо варю всмятку, ты меня не отвлекай, а то у меня все переварится». А сама смотрю на часы — сколько минут прошло. А в руке у меня не часы, а яйцо. Я как брошусь на кухню, а в кастрюле не яйцо, а часы…
— Вот это да! — восхитился Славик. — И они совсем испортились?
— Не знаю.
— Ну хоть тикают?
— Нет, там внутри что-то булькает. Я их обратно положила. Только все равно папа сегодня заметил, их как раз сегодня заводить нужно.
— Попало здорово?
— Нет еще. Он их заводил, когда я уже в школу пошла.
— Ага, — сказал Славик, — теперь понятно, почему тебе гулять захотелось. Ты просто домой идти боишься.
— Ничего я не боюсь. У меня сегодня папа в рейс улетает, он только через два дня вернется.
— А когда улетает?
— В семь часов.
— Так ты до семи будешь гулять?
— До скольких захочу, до стольких и буду, — сказала Галка. — И ничего я не боюсь. Я же стекол не разбивала.
— Ты-то не разбивала, — подтвердил Славик. — Только стекло можно вставить, а вот часикам — крышка. Уж лучше бы ты их не варила, а жарила — тогда бы хоть внутри не булькало.
— А твое какое дело?!
— Никакое, — сказал Славик. — Ты уж лучше сейчас домой иди, а то тебе один раз сегодня влетит — от мамы, а другой раз, когда отец вернется. Получится, что два раза влетит вместо одного.
Галка задумалась. Пожалуй, Славик говорил верно. Непонятно только, почему у него голос такой, будто ему приятно, что ей влетит.
— А ты чего радуешься? Тебе, что ли, не влетит? — спросила Галка.
— Я не радуюсь, — сказал Славик. — Я и сам не знаю… Только мне как будто приятно, что не одному мне сегодня попадет, а и еще двоим из нашего класса. Мне даже теперь не так обидно.
— Почему еще двоим попадет? Мне, тебе, а кто третий?
— Юрке Карасику.
— А-а-а, Карасику… — спокойно сказала Галка. — Ну, это не считается. Ему же всегда не везет.
— Тебе, может быть, не считается, — возразил Славик, — а у него пылесос сломался.
— А у него всегда чего-нибудь ломается, — сказала Галка. — Давай лучше придумаем, что нам делать.
— Ничего я не могу придумать, — вздохнул Славик. — Пойдем Юрку найдем, может быть, он что-нибудь придумал.
Галка пожала плечами.
— Раз уж мы не можем, так он и вовсе не сможет.
— Почему?.. — сказал Славик. — Он же не глупый, а просто невезучий. Для себя он не может, а для нас вдруг и придумает.
Юрку они нашли в дальнем углу парка. Он стоял, приподнявшись на цыпочки, и терся лбом о ногу женщины, стоявшей на постаменте. Женщина, сжимая в руках весло, задумчиво глядела в небо. У нее не было одного уха.
— Чего он делает? — шепотом спросила Галка.
— Наверное, шишку лечит, — тоже шепотом отозвался Славик. — Он головой об пол стукнулся.
Юрка услышал их шипенье. Он обернулся и, увидев Славика, нахмурился.
— Чего ты за мной ходишь?! — сурово спросил Юрка. — Я же тебе сказал — не ходи за мной.
— Брось ты злиться, — мирно сказал Славик. — Я же не виноват, что ты обо все головой стукаешься. Пока ты шишку лечил, мы с Галкой думали, как тебя спасти…
— А ты ей уже все разболтал! — возмутился Юрка.
— Ей можно, потому что ей тоже домой нельзя. Она часы сварила.
Сообщение про часы Юрка воспринял как неуместную шутку. Он скривил рот, что выражало крайнюю степень презрения, отвернулся и снова надавил лбом на ногу женщины. И тут случилось то, что могло случиться только с Юркой.
Славик и Галка услышали шорох и увидели, как нога медленно отделяется от тела женщины с веслом.
— Юрка, смывайся! — крикнул Славик, и они вместе с Галкой бросились к выходу из парка. Юрка побежал следом, поминутно оглядываясь.
Юрка все больше отставал от Галки и Славика. Славик обернулся и замедлил шаги, поджидая приятеля.
— Быстрей, быстрей! — приплясывая на месте, приговаривал он.
— Я не могу быстрей, она меня по ноге стукнула, — подхрамывая к Славику, сообщил Юрка.
Галка остановилась и крикнула издали:
— Да чего вы удираете?! Никто за вами не гонится.
Славик и Юрка пошли шагом. Юрка все оглядывался на статую, словно боялся, что она спрыгнет с постамента и поскачет за ним на одной ноге.
— И чего тебе надо было ее трогать? — спросил Славик. — Небось она подороже пылесоса стоит.
— Я ей еще вторую ногу отломаю! Пусть не разваливается, — со злостью сказал Юрка. — А ты думаешь, никто не узнает?
— Не бойся, никто же не видел.
— У них ищейки есть. Приведут ищейку, она по следу найдет.
— Не найдет, — успокоила их Галка. — Я в одной книжке читала: нужно сесть в трамвай и проехать несколько остановок. Тогда ищейка след потеряет. У кого на трамвай деньги есть? У меня — пять копеек.
Ребята зашарили по карманам. Славик нашел две копейки, Юрка не нашел ничего.
— Всего семь, а нужно восемнадцать, — сказал Славик. — Девять туда и девять обратно.
Галка покачала головой, удивляясь мальчишечьей глупости.
— Нужно шесть, — сказала она. — Три туда и три обратно. Мы ведь с тобой ничего не ломали. Ищейка нас искать не будет. Пускай он поедет, а мы обождем.
Они подвели Юрку к трамвайной остановке, и тот уехал заметать следы. Галка и Славик уселись на скамье и принялись думать изо всех сил. Они думали каждый за себя, и друг за друга, и за Юрку, но ничего у них не получалось. А время шло. Было пять часов. Галкин отец находился уже по дороге в аэропорт. В семь часов он сядет за штурвал своего ИЛ-18 и улетит в Иркутск, за тысячи километров, но и такое большое расстояние не спасет Галку. Теперь километры стали очень короткими. Отец вернется через два дня, и Галке придется расплачиваться за часы и за то, что она не призналась сразу.