…Я вернулся на третий день, как и собирался. Обнял Веру. Невозможно смотреть в глаза… Душ…
– Нет, спасибо, не хочу. В самолете кормили, лучше посплю пойду… устал что-то, болтало…
Ближе к вечеру встал разбитый, все время Олино лицо перед глазами, копна ее каштановых волос. Она говорила, что у нее очень редкий цвет от природы – тициановский. Гордилась… Я потом специально нашел в сети его картины, действительно – похоже…
Наконец, мельком посмотрел на жену, осунулась, лицо бледное, мешки под глазами… Какая-то вся поникшая. Неужели, из-за… Нет, не может быть, никто же не знал, никто…За ужином она сказала, что у нее рак. Анализы, подозрения, биопсия – подтвердилось… Два дня назад пришел ответ… Не говорила, ну, не хотела раньше времени, думала – обойдется… У нее с детства так – начинает о чем-то говорить вслух, и это превращается в реальность. Потому и молчала… Надеялась. Говорят, нужно срочно химиотерапию. «Лысая останусь – разлюбишь…» Беспомощность и боль в глазах – прямо как у ребенка. «Папа, сделай что-нибудь, ну, пожалуйста»… Неужели и правда – есть бог на свете, а? Хочу, чтобы был. Пусть хотя бы он знает – за что. Потому, что иначе выходит, что – просто так… Вот, просто так – Оля, ее семья… Вера, я, Катюха… И все остальные фамилии из того списка на стене… И дети – тоже. И их дети… И…
…Верина голова на моей руке. Дышит вроде ровно, может, спит. Я только что сделал все, чтоб она уснула и спала как можно дольше. Все, что мог… Не могу больше следить за лицом, за движениями, за Верой… Необходимо побыть самим собой – хоть на минуту, расслабить нервы, расслабить мышцы, расслабить сердце. Почему его всегда рисуют в середине груди, если болит все время – слева. И если не сердце, то – что? Душа? Что же, может быть. Наверное…
Осторожно вытаскиваю правую руку, встаю, только бы не разбудить… Иду в кухню, ищу Верины сигареты. Сам давно бросил, лет десять уже, а она до сих пор. Сколько ругался с ней из-за этого… Теперь уж точно бросит…
И ведь никому не расскажешь, никому… Да и поздно уже – второй час ночи. Только Андрею, пожалуй… Удивится… Нет. Ну, тогда хотя бы самому себе, что ли… Только тихо, Веру не разбудить… Может, хоть так отпустит. Ну, хоть немного……Нет, кажется, не разбудил… Только повернулась на другой бок, и дыхание не такое ровное… Спи… Я вернулся, все будет хорошо… Я обещаю, слышишь… Снова, как раньше – вместе и навсегда, слышишь…
…Господи…. Оленька, Оля, откуда ты… как ты… ты здесь, милая моя… Неужели все-таки он есть?!!! Есть бог на свете!.. Есть бог на свете… Есть Бог… Часть третья – Вера
Конечно, я обо всем знала.
И про письма, и про любовь, и про эту их встречу. Научилась пользоваться компьютером, открывала почту и – читала.
Читала все.
Почернела от горя.
А сказать ничего не могла.
Я понимала – скажу, что следила за ним – не простит. Потом нашли опухоль, сделали биопсию, и я решила – пусть едет.
Если есть бог на свете, он не допустит, чтобы столько горя – и одному человеку. Мне…
Ну встретятся один раз – все равно он ко мне вернется, со мной ему хорошо, я же знаю, я чувствую…
И он знает.
А потом передали про катастрофу…
Глеб вернулся через пару дней.
И я рассказала про свою болезнь.
Он пожалел меня и обнял, и любил.Только… что хотят эти люди?
Почему они говорят, что Глеб умер?
Какие глупые, глупые, глупые люди.
Уйдите все из нашего дома.
Мы хотим побыть вдвоем.
Впервые за долгий год.
Ведь теперь, наконец, все кончено.
Он мой навсегда.
Каждый из нас заплатил свою цену.
И он, и она, и я.
А значит – Бог есть.
Глеб…
Ты с лышишь меня, Глеб?
Есть Бог на свете!..Звонок
Она
Она суетилась вокруг него так, как суетятся нелюбимые жены.
– Милый, водички хочешь?
Погоди, не вставай, не вставай, только голову приподними – вот стакан, пей.
Одеяло подоткнуть?
Ну скажи, подоткнуть?
Ох, ну что я за дура-то…
Я все время забываю, что ты не можешь говорить.
Пока не можешь говорить.
Но обязательно заговоришь – так доктор сказал.
Вернее он сказал – «надежда есть»
Есть надежда, слышишь, всегда есть надежда.