13. «Мы ничего не должны Грузии», с которой РСФСР имела договор, но в 1921 г. вошла с юга на бронепоезде, случайно позволив удрать правительству.
14. «Мы ничего не должны Бухаре», тому эмирату, который вообще не входил в Российскую империю, взяв штурмом в 1921 г. Бухару.
15. «Мы ничего не должны Туве», ликвидировав в 1944 г. это государство с чудесными марками.
16. «Мы ничего не должны Монголии», разогнав в 1921 г. администрацию и духовенство этой территории с помощью авиации и конницы.
17. «Мы ничего не должны Корее», поддерживая диктаторский режим Ким Ир Сена и вооружив его для рывка 22.06.50 г. через 38-ю параллель на Пусан. А теперь ожидаем от наследника испытания ядерного оружия.
18. «Мы ничего не должны Афганистану», в который в декабре 1979 г. ввели ограниченный контингент, разумеется, по просьбе правительства Афганистана (как в Венгрию, как в ЧССР), но тут же уничтожив не только главного правителя, но и его жену, и его малолетних детей (живет июль Екатеринбурга в сердцах воинов).
19. «Мы ничего не должны правительству США», получив по ленд-лизу после окончания боевых действий и имея не утраченную в боях технику на общую сумму 2,5 миллиарда долларов».
***
О том, что фельдмаршала Паулюса 11 февраля 1946 года советские обвинители предъявили ошеломленному трибуналу в качестве свидетеля, писалось много. А вот как Паулюс был доставлен в Нюрнберг, стало известно несколько лет назад.
Об этом поведала наша переводчица с немецкого языка Ольга Свидовская.
«Ко мне обратились с просьбой помочь доставить Паулюса из Берлина в Нюрнберг так, чтобы об этом никто не знал. Для въезда в американскую зону оккупации нужны были визы...».
Ольга Свидовская пишет, что после долгих споров решили оформить визу на руководителя следственной части при советском обвинении Георгия Александровича Александрова и 10 сопровождающих.
Операция проводилась в полной тайне. Пришли к общему мнению, что к американцам за визой следует обратиться в субботу, за пять минут до конца рабочей недели.
Точно в 13.55 Оля открывает дверь отдела, который выдавал визы.
В отделе оказались все как один молодые красивые ребята. Они уже собрались уходить со службы.
«Увидев меня, тот, кто обычно ставил печати на визах, беззлобно выругался: «Черт бы тебя побрал!» Я старалась шутить. В душе отвратительно посапывал липкий страх. Болтовня помогала кое-как скрывать его. До сих пор помню листки виз на ладонях американца и как он выдавливал печать на ладони.
Американцы отдали мне визы, и я пошла, сопровождаемая тем же «перебрёхом».
Без особых трудностей доставили Паулюса в Нюрнберг. Возникли трудности с тем, как провести его во Дворец юстиции. И с этой задачей Оля Свидовская справилась успешно. Сидя в машине и улыбаясь, она помахала старым, с истекшим сроком годности пропуском, и американец сказал «о’кей!».
Оля рассказала, как она выполнила еще одну просьбу.
Ей предложили, чтобы она сходила к американцам: «Они тебя знают. Попробуй достать что-нибудь о Гессе». И она пошла. «... В хранилище документов были два молодых американца. Они сняли с полки одну из цинковых банок с завертывающейся крышкой. Вытащили из банки «свиток», отдали его мне. Не помню, расписывалась ли я в получении «свитка», или нет. Вряд ли. «Свиток» состоял из длинных телеграфных листов. Когда я принесла его и начала переводить, наступила тишина. Потом меня попросили перевести документ с предельной точностью письменно.
Документ содержал в себе обвинение всей верхушке британского общества в тайном сговоре с Гитлером за нашей спиной. Мне сказали, что документ будет срочно отправлен в Москву прямо Сталину. Меня же попросили забыть все, что я перевела».
Это были документы Гесса о его переговорах в Англии.
Американцы подняли страшный шум. Олю на всякий случай упрятали на некоторое время. Двух американцев, которые выдали документы, она «больше не видела, исчезли». Оле очень большое начальство объявило благодарность.
Ольга Свидовская вспоминает такой курьезный случай: «Я с детства любила хрусталь. В соседнем от Нюрнберга городке купила в комиссионном магазине старинную хрустальную вазу. Ваза была вывезена из России. Все мне завидовали. Деньги в Нюрнберге было тратить некуда. Практически они не имели для нас цены.
И вот приехал Вышинский. И был по этому случаю дан обед в его честь.
Пока мы суетились вокруг стола, вошел Вышинский. Быстро все осмотрев, он остался доволен и, очевидно, приняв меня за одну из немецких горничных, потрепал небрежно по щеке. Я обозлилась.