B. Вишневский, В. Иванов, Л. Леонов, С. Кирсанов, Б. Полевой,
Б. Афанасьев, Кукрыниксы, Б. Ефимов, В. Саянов, П. Трояновский, Д. Заславский, Ю. Яновский, Я. Галан, В. Темин, Е. Халдей и другие. Особо хотелось бы вспомнить добрым словом выдающегося советского кинодокументалиста и режиссера Романа Кармена и его боевых товарищей Бориса Макасеева, Виктора Штатланда, Сергея Семенова, создавших фильм «Суд народов».
В центре зала — две невысокие трибуны: одна — для обвинителей и адвокатов, другая, расположенная напротив первой, для свидетелей. В соответствии с процедурой англосаксонского судопроизводства, свидетели и подсудимые давали показания сидя на стуле, а обвинители и защитники задавали вопросы и выступали стоя.
По углам зала и в специальных (непробиваемых) застекленных нишах разместились фотокорреспонденты и кинооператоры.
Оригинальный голубой пропуск давал право на вход в зал заседаний трибунала. У меня до сих пор сохранился такой. Я сижу и держу на коленях черную доску, на которой написана моя фамилия.
Процесс и само здание охраняло специальное американское подразделение военной полиции. Одеты были в обычную форму МР -белые ремни, белые каски. На касках и на рукавах мундира были изображены весы, символ правосудия. Вооружены лишь резиновыми дубинками, тоже белыми. Винтовками были вооружены только двое, стоявшие в почетном карауле. Почетный караул несли, сменяя друг друга, советские, американские, английские и французские солдаты -они олицетворяли совместную борьбу антигитлеровской коалиции.
Сотрудники делегаций, прокуратуры, судебные чиновники, немецкие защитники проходили в здание через особый вход.
Без пропусков, через подземный вход от тюрьмы в зал судебного заседания, но зато под усиленной охраной, входили только подсудимые. Они всегда сидели на заранее определенных местах.
Во время заседания возле подсудимых стояли американские солдаты в белых касках и ремнях. Основная стойка - ноги на ширине плеч, руки сзади держат белую резиновую палку.
Если кто-то из подсудимых засыпал или нарушал установленный порядок, то солдат этой палкой указывал, что так делать не полагается.
У входа в зал проверяли, нет ли у кого оружия. После проверки охранник говорил: «О’кей». Это означало: «Проходи, не задерживай других».
Со двора перпендикулярно внутреннему фасаду, вплотную к Дворцу юстиции примыкал корпус Нюрнбергской каторжной тюрьмы. Американцы провели специальный ход под землей в здание Дворца юстиции, что должно было исключить возможность побегов при доставке подсудимых в зал судебных заседаний. Кроме основного корпуса, как и во всякой тюрьме, имелись служебные помещения для охраны и администрации, а также большой спортивный зал. В нем десять подсудимых будут повешены.
Еженедельно полагалась баня, но перед ней заключенные в специальном помещении проходили осмотр.
Подсудимые часто жаловались на то, что их содержание в тюрьме не соответствует их бывшему положению. Им ответили, что они не военнопленные, а военные преступники и режим их содержания определяется не Женевской конвенцией, а уголовным законом.
Начальник тюрьмы полковник Эндрюс жаловался на Геринга: «Понимаете, этот толстяк Герман все-таки неблагодарная свинья. Я ж его избавил от пагубной привычки целыми пригоршнями поедать наркотические таблетки. Ведь когда он прибыл ко мне, никак не хотел расставаться с чемоданом, наполненным наркотиками. Я отобрал. Он ругался, но вынужден был примириться. Я сделал из него человека и спас от верной и позорной для мужчины смерти...»
Каждое утро один их немецких военнопленных солдат передавал господам фельдмаршалам и генералам обыкновенную метлу, которой они сами подметали свою камеру. Нюрнбергская тюрьма была похожа на обычную тюрьму.
Илья Эренбург как-то остроумно заметил, что палка, в чьих бы руках она не оказалась, не перестает быть палкой — ни мандолиной, ни японским веером она стать не может.
Тюрьма представляла собой двухэтажное здание со множеством камер. На первом этаже содержались главные военные преступники. В каждой камере — окно с небьющимся стеклом в тюремный двор. В дверях — другое окошко, постоянно открытое. Через него велось наблюдение за подсудимыми.
Мебельный «гарнитур» заключенных составляли: кровать, жесткое кресло и прикрепленный к полу стол (его ножки были подпилены). На столе разрешалось иметь карандаши, бумагу, семейные фотографии, табак и туалетные принадлежности. В углу — параша. В то время, когда заключенный отправлял свои потребности, были видны ноги и голова. Когда же подсудимый ложился на койку, всегда должны были оставаться на виду его голова и руки.