Лёнька загадал: «Если Нюра сейчас заговорит со мной… или хотя бы поздоровается… или даже просто кивнет головой, дом ее я поджигать не стану…»
…он стоял в проулке к ней спиной, держа в руках брусок и топор, делая вид, что собирается наточить топор, а спина его взмокла от напряжения.
Он молил про себя: «Нюрочка, родная, любимая, ну, пожалуйста, скажи мне хоть что-нибудь, обрати на меня внимание…»
Она прошла мимо, не заметив его, занятая своими мыслями.
«Нет, она специально сделала вид, что не заметила меня!» – так решил Лёнька.
Через некоторое время Нюра села в подошедший автобус.
Ее новый дом был обречен.
Лёнька отрыл ключом калитку запасного выхода Нюриной усадьбы, почти незаметную из-за кустов сирени. Подошел к построенному недавно дому, разбил стекло и влез внутрь.
Он и предположить не мог, что у Нюры в новом доме так хорошо и уютно. И тем большую ненависть вызывал у него этот дом. Ленька ходил по дому и везде ощущал недавнее Нюрино присутствие.
Когда он зашел в Нюрину спальню, то с размаху бросился на ее широченную кровать с резным изголовьем и светло-салатовым покрывалом. Так вот, значит, где она с мужиками кувыркается… сука!
Лежа на ее кровати, одновременно ощутил и сильную злость на Нюрку, и невыносимое желание ею обладать…
Через несколько минут Ленька встал с кровати, застегнул на брюках молнию. Он был полон решимости сделать то, ради чего пришел.
Он все обдумал и решил, что Нюра, конечно, очень расстроится, когда приедет из города и увидит, что ее новый дом сгорел.
Тогда он ее и утешит. Но поставит условие: жить они будут в его собственном доме, и ни одного мужика он теперь рядом с ней не потерпит.
Спать она будет только с ним одним.
А эта б… кровать сгорит первой.
Он вылил на кровать из принесенной канистры бензин, зажег спичку и бросил. Полыхнул огонь. Он решил, что матрас надо поджечь с другой стороны, чтобы было быстрее, а то он и так сильно задержался. Взял за край горящего матраса, и, перевернув, бросил его на пол.
А это что за сверток под матрасом?
Ленчик схватил его, сунул за пазуху и бросился из спальни. Ковер на полу начал гореть. Схватил канистру и, боясь споткнуться и упасть на лестнице, ведущей на первый этаж, побежал вниз. На первом этаже вылил весь оставшийся бензин на пол.
Над ним уже трещало. Он начал задыхаться. Выскочил в то же самое разбитое им окно и оказался на улице. Побежал к дальней калитке, за которой была опушка леса.
Здесь у Нюрки был запасной выход, которым она почти не пользовалась, и через который зашел он сам.
На полпути сообразил и испугался: он же собирается убегать с той самой, теперь уже пустой металлической канистрой из-под бензина! Размахнулся и бросил ее поближе к дому.
Открыл ключом калитку. Ключ этот был запасной, он оставил его себе больше года назад, когда собственноручно ставил Нюре новый замок на калитку от запасного входа. Но при нем Нюра этой калиткой не пользовалась ни разу. Мужики-то к ней все богатые ездили, на машинах!
Несколько раз, когда Ленчик видел, что Нюра уезжает из деревни, он открывал украденным ключом запасной вход и пробирался к ней на участок.
Оба Нюркиных дома: и старый, и новый, были закрыты, на окнах висели шторы, увидеть он ничего не мог, как ни старался. Но он сидел на лавочке на крыльце нового дома, представляя, что сейчас из него выйдет Нюра, а он, ни слова ей ни говоря, завалит ее прямо на пол, задерет ей платье и…
Как хорошо, что он догадался взять с собой перчатки! Открыл он калитку, закрыл… его отпечатков не останется. Ленька приоткрыл дверцу, высунулся, огляделся… Никого.
Из окон второго этажа уже вовсю валил дым.
Он прошел огородами по деревне, зашел во двор своего дома, засунул в поленицу дров, не глядя, что там, сверток, что лежал под Нюркиным матрасом.
Постоял, потянул время. Но ему не терпелось вернуться и с улицы посмотреть на пылающий Нюркин дом, и послушать, что говорят люди. Со стороны своего дома по проулку пошел в сторону бабкиного дома, где сегодня колол дрова.