Когда свой заказ – настойку на калгане, приехал забирать ее постоянный покупатель – известный в их районе бизнесмен, владелец нескольких магазинов и ларьков – она предложила ему купить пшеничного самогона. Он взял все три бутылки.
Этим же вечером торговец позвонил Нюре домой и хмельным голосом сообщил:
– Нюрочка, самогонка ве-ли-ко-лепная! Такую только моя мамаша могла гнать, царство ей небесное. Мы тут с другом сидим, отдыхаем, так хорошо твоя самогонка пошла… Ты давай-ка, сделай мне точно такой же ящик.
Другом, как выяснилось впоследствии, оказался начальник районной полиции.
Возни с пшеничным самогоном было, конечно, больше, чем с обычным – на сахаре, но раз покупатель просит…
Сама Нюра, кстати, свою собственную самогонку практически никогда не пила – не хотелось. Могла только попробовать, пригубив – все потому, что знала – у нее в смысле алкоголя плохая наследственность. Изредка только, пробуя новый рецепт, Нюра пила по столовой ложке, не больше. И потом эту несчастную, в смысле количества, ложку, обязательно запивала водой или компотом.
В то, что, гоня самогон, сама Нюра его не употребляет, никто в деревне не верил – считалось, что пьет она в одиночку.
Перед Днем милиции-полиции к Нюре на служебной машине приехали два полицейских. Машина заехала во двор. Ворота Нюра заперла изнутри.
То-то злорадствовали деревенские мужики и бабы, не зная, для чего приехали представители власти. И как были потом сильно раздосадованы, когда Нюру не увели в наручниках!
На самом деле полиция к ней приехала за спецзаказом – несколькими ящиками пшеничного самогона, которые Нюра продала им со скидкой – как оптовым покупателям.
Весь райотдел полиции два дня, отмечая свой профессиональный праздник, пил Нюрин коньяк и нахваливал.
Некоторые особо образованные полицейские вслух жалели, что по закону, хорошо хоть необязательному к строгому исполнению, у нас монополия государства на производство водки. Вот поэтому и приходится часто рисковать здоровьем – пить некачественное бухло, купленное в магазинах. А один полицейский вообще рассказал, как власть травит народ. Он видел по телевизору, что, оказывается, сейчас на некоторых спиртзаводах спирт, а потом из него и водку, делают из нефти и газа.
После этого праздника покупателей «элитного» Нюриного «коньяка» стало еще больше. Такие вот бывают в жизни фантасмагории.
А сама Нюра, совершив оптовую продажу партии самогона райотделу полиции, без объяснения причин – впервые в жизни чувствуя себя под защитой государства – смело сказала участковому, что спать с ним больше не будет.
……………………………………
Деревенским мужикам полное Нюры к ним пренебрежение казалось очень обидным. Не стеснялись они стать кучкой напротив ее усадьбы и комментировать: «Опять машина нового хахаля во двор заехала…» Потом подойти всем вместе к забору и попытаться через малюсенькую щелку разглядеть, что у нее во дворе делается, а после провожать глазами выезжающую машину и возмущаться: «Что-то Нюрка совсем схалтурилась – больно быстро стала обслуживать!»
Что никто из них доступа к Нюркиному телу теперь не имеет, страшно их злило – они продолжали считать Нюру общей деревенской собственностью.
Но история на этом не закончилась.
Недолго была Нюра главной в районе бизнес-леди по производству и продаже домашнего коньяка.
Глава 3
В один из летних дней новый Нюрин дом сожгли.
Самой Нюры во время пожара в деревне не было.
Её в это время парил в своей собственной бане Егор, мастеровитый мужчина из районного города.
Они с Нюрой договорились, что точно такую же баню, как у него, он за деньги построит на участке возле ее нового дома, а пока, в качестве аванса, Нюра самолично к нему приедет.
Заодно и в бане попарится)
Как сказали бы городские специалисты по рекламе: «Мастер устроил Нюре презентацию своей бани и себя лично».
Очень редко – меньше, чем пальцев на одной руке, Нюре за всю ее богатую половую жизнь встречались настолько приятные во всех отношениях мужчины, как сегодняшний мастер на все руки Егор.
Она сначала даже немного позавидовала его жене – мужик симпатичный, работящий, почти не пьющий, поговорить с ним интересно.
И как мужчина выше всяких похвал – кто-кто, а Нюра была, как говорится, в теме и могла с полным знанием вопроса сделать такой вывод.