Смирнов: Куда?
Шмаглевская: Нам никогда не удавалось узнать, куда увозили детей. Их увозили в течение всего времени существования этого лагеря, то есть в 1943 и 1944 гг. Последний транспорт детей был вывезен в январе 1945 года. Это не были исключительно польские дети, так как известно, что в Биркенау были женщины со всей Европы. И до сегодняшнего дня неизвестно, живы эти дети или нет.
Я бы хотела от имени женщин всей Европы, которые становились матерями в концлагерях, спросить сегодня немцев: где находятся эти дети?
Смирнов: Скажите, свидетель, были ли Вы очевидцем фактов, когда детей отправляли в газовые камеры?
Шмаглевская: Я работала очень близко от железнодорожной ветки, которая вела в крематорий. Иногда по утрам я проходила возле помещения немецкого клозета, откуда я тайно могла присматриваться к транспортам. Тогда я видела, что вместе с евреями, которых привозили в концлагеря, приезжало много детей. Иногда в семье имелось несколько детей. Трибунал, вероятно, знает, что перед крематорием имел место отбор - селекция.
Смирнов: Селекция производилась врачами?
Шмаглевская: Не всегда врачами, но и эсэсовцами.
Смирнов: Но и врачами в том числе?
Шмаглевская: И врачами. Во время этой селекции самые молодые и самые здоровые еврейки в очень малом количестве входили в лагеря. Те женщины, которые несли детей на руках или везли в колясках или которые имели более взрослых детей, вместе с этими детьми посылались в крематорий. Детей отделяли от родителей перед крематорием и вели их отдельно в газовую камеру.
В то время, когда больше всего евреев уничтожалось в газовых камерах, вышло распоряжение, что детей будут бросать в печи крематория без того, чтобы их раньше задушить газом.
Смирнов: Как следует Вас понимать: их бросали в огонь живыми или перед сожжением их убивали другими способами?
Шмаглевская: Детей бросали живыми. Крик этих детей был слышен во всем лагере. Трудно сказать, сколько было этих детей.
Смирнов: Почему же все-таки это делалось?
Шмаглевская: На это трудно ответить. Не знаю, потому ли, что они желали сэкономить газ, или потому, что не было места в газовых камерах.
Я хотела бы еще сказать, что нельзя определить число этих детей, например число евреев, так как их везли прямо в крематорий. Они не были зарегистрированы, не были татуированы, очень часто их даже не считали. Мы, заключенные, которые хотели знать количество людей, погибших в газовых камерах, могли ориентироваться только по тому, что мы узнавали о количестве детских смертей по числу колясок, которые были отправлены в магазины. Иногда были сотни колясок, иногда тысячи.
Смирнов: В день?
Шмаглевская: Не всегда одинаково. Были дни, когда газовые камеры работали с ранних часов утра до позднего вечера.
Я хотела бы еще сказать о тех детях, которые были в немалом количестве привезены в концентрационный лагерь в качестве заключенных. В начале 1943 года в концлагерь вместе с родителями приехали польские дети из Замойщины. Одновременно начали прибывать русские дети из областей, оккупированных немцами. Потом прибыло еще небольшое количество еврейских детей. В меньшем количестве можно было встретить в концлагере итальянских детей. Положение детей было столь же тяжелым, как и положение всех остальных заключенных, может быть, даже более тяжелым. Эти дети не получали никаких посылок, так как их никто не мог посылать. Посылки Красного Креста никогда не доходили до заключенных. В 1944 году в лагерь стали прибывать в большом количестве итальянские и французские дети. Все эти дети были больны экземой, лимфатическими нарывами, страдали от голода, были плохо одеты, часто были без обуви и не имели возможности мыться. Во время варшавского восстания в лагерь привезли заключенных детей из Варшавы. Самым маленьким из этих детей был мальчик шести лет. Дети были помещены в отдельный барак. Когда начался систематический вывоз заключенных из Биркенау в глубь Германии, этих детей использовали для тяжелых работ.
В то же время в лагерь прибыли дети венгерских евреев, которые работали вместе с детьми, привезенными после варшавского восстания. Эти дети работали на двух возах, которые они собственной силой должны были везти. Они перевозили из одного лагеря в другой уголь, железные машины и другие тяжелые предметы. Они работали также при разборке бараков во время ликвидации лагеря. Эти дети оставались в лагере до самого конца. В январе 1945 года они были эвакуированы и должны были идти пешком в Германию в таких же тяжелых условиях, как двигался фронт, под обстрелом эсэсовцев, без пищи, проходя около 30 км в день.
Смирнов: Во время этого марша дети умирали от истощения?
Шмаглевская: Я не была в той группе, в которой были дети, я бежала на второй день после того, как начался этот марш. Я хотела бы еще сказать о методах деморализации человека в лагере. Все то, что переживали заключенные, было результатом системы унижения человека. Вагоны, в которых заключенные прибывали в лагерь, были для скота, и на время, когда транспорт двигался, эти вагоны забивались гвоздями. В каждом из вагонов было много людей. Конвой, состоявший из эсэсовцев, не думал о том, что люди имеют физиологические потребности...
Смирнов: Что Вы можете еще сказать об отношении к детям в лагере? Вы осветили в своих показаниях все факты, известные вам по этому поводу?
Шмаглевская: Я хотела бы сказать, что дети подвергались той же системе деморализации и унижения, как и взрослые, путем голода, причем голод доводил до того, что дети искали среди помоев и грязи картофельную шелуху.
Смирнов: Скажите, Вы подтверждаете свои показания тем, что иногда количество колясок, оставшихся в лагере после умерщвления детей, доходило до тысячи в день?
Шмаглевская: Да, были такие дни.
Смирнов: Господин председатель, я больше не имею вопросов к свидетелю.
Председатель: Хочет ли кто-нибудь из других Главных обвинителей задать вопросы свидетелю? Хочет ли кто-либо из защитников задать вопросы свидетелю? (Молчание) В таком случае свидетель может считать себя свободным.
ИЗ ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ А. БАЛАХОВСКОГО
{IMT, vol. 6, p. 302-321.}
---------------------------
Стенограмма заседания
Международного военного трибунала
от 29 января 1946 г.
Председатель: Ваша фамилия, имя?
Балаховский: Альфред Балаховский.
Председатель: Повторите слова присяги...
(Свидетель повторяет слова присяги)
Дюбост: Ваша фамилия Балаховский Альфред?
Балаховский: Так.
Дюбост: Вы - начальник одной из лабораторий института Пастера в Париже?
Балаховский: Да.
Дюбост: Вы живете в Вирофлэ? Родились 15 августа 1909 г. в Короче, в России?
Балаховский: Да.
Дюбост: Вы - француз?
Балаховский: Да, француз.
Дюбост: От рождения?
Балаховский: От рождения русский, принял французское подданство.
Дюбост: В каком году?
Балаховский: в 1932 году.
Дюбост: Вы были угнаны 16 января 1944 г. после того, как Вас арестовали в 1943 году, 2 июля, и Вы пробыли 6 месяцев в тюрьме в Фреске, затем в Компьене? Затем Вы были переправлены в лагерь Дора?
Балаховский: Да.
Дюбост: Вы можете нам коротко рассказать, что Вы знаете о лагере Дора?
Балаховский: Лагерь Дора расположен в пяти километрах на север от города Нордхаузен на юге Германии. Этот лагерь рассматривался немцами как "секретная команда", откуда заключенные не могли больше выйти. Эта секретная команда занималась изготовлением Фау-1 и Фау-2, летающие снаряды, которые немцы использовали против Англии. Поэтому Дора и был секретной командой. Этот лагерь подразделялся на две части: внешняя часть, которая включала 1/3 всего состава, находившегося в лагере, и 2/3 от числа заключенных находились на работах в подземном заводе. Следовательно, Дора был подземным заводом, где изготовлялись Фау-1 и Фау-2. В Дора я прибыл из Бухенвальда 10 февраля 1944 г.
Дюбост: Говорите немного медленнее. Когда вы прибыли в Дора из Бухенвальда?
Балаховский: Я прибыл из Бухенвальда 10 февраля 1944 г., то есть в период, когда жизнь в лагере Дора была особенно тяжелой. 10 февраля нас, 76 мужчин, посадили на большой грузовик, заставив сидеть на корточках. 4 стражника из СС охраняли нас. Так как мы не могли все разместиться на грузовике, то всякий раз, когда кто-нибудь поднимал голову, он получал удар прикладом. Таким образом за время этой поездки, которая длилась 4 часа, у нас оказалось несколько раненых.