После Ньютон несколько раз приезжал в Лондон, чтобы увидеться с другом. И вдруг отношения дали трещину: Фатио, видимо придя в себя после лихорадки, отправился в 1693 году в Швейцарию, чтобы уладить вопросы наследства, а чуть позже у Ньютона начался глубокий душевный кризис.
К этим возможным причинам психологических проблем, с которыми столкнулся Ньютон в 1693 году, следует добавить еще одну – ощущение, что он задыхается в закрытой атмосфере Кембриджа после того, как познал лондонскую свободу.
С окончанием работы над «Математическими началами натуральной философии» совпал кризис, разразившийся в Кембридже и повлекший для Ньютона неожиданные последствия: он показал, что, возможно, ученый слишком долго находился в стенах университета и наступил момент отправляться к более широким горизонтам. Началось все с того, что король Яков И, яростный католик, в своем крестовом походе за возвращение Англии под власть папы римского понял, что церковь должна усилить свое влияние в университетах Оксфорда и Кембриджа. В течение февраля 1687 года король прислал в Кембридж несколько писем с требованием, чтобы монаху-бенедиктинцу Альбану Френсису присвоили степень магистра без соответствующих экзаменов и не требуя от него никаких клятв в религиозной верности. Отец Френсис намеревался обосноваться после своего назначения в Кембридже и иметь доступ к решению некоторых вопросов, используя привилегии, которые давала его степень. Можно было ожидать, что это только начало и вскоре в университете появится еще больше католических монахов. Кембридж принял вызов и приготовился защищаться. Прежде всего, университет отказал монаху в степени и направил делегацию к королю. В число восьми защитников, которые должны были выступить против распоряжения монарха, входил и Ньютон.
Среди анекдотов о Ньютоне есть один, повествующий о его первом и единственном выступлении в английском парламенте, которое состояло в том, что он попросил привратника закрыть дверь (по другим свидетельствам, окно), откуда на ученого дуло. В сохранившихся парламентских отчетах ничто не говорит об участии Ньютона в дебатах, и кажется, что этот анекдот – выдумка. Впрочем, парламентское красноречие Ньютона не вошло бы в историю как образец выразительности. Конечно, у ученого могло быть немало причин, чтобы держать рот на замке. За годы его представительства в палате обсуждалась серия законов о религиозном инакомыслии, допускающих более широкую свободу вероисповедания для всех, кроме католиков, которые в результате папистской политики короля Якова II считались угрозой верховной власти и суверенитету государства, и «любого человека, который отрицал бы, устно или письменно, доктрину о Святой Троице». Арианину Ньютону эти прения не могли быть по душе.
Университетское представительство выступило против церковной комиссии. На одной из встреч вице-канцлер Кембриджа, Джон Пичелл, был признан виновным в непослушании, лишен своих званий и постов и соответствующего жалованья.
После наказания, которому подвергся один из членов делегации, угроза возмездия нависла и над остальными семью участниками миссии. Несмотря ни на что, ученые выстояли. Они вооружились манифестом, в котором опровергали все обвинения против Пичелла и требовали соблюдения прав университета. Они также требовали признать решение Кембриджа, восстановить Пичелла на его должностях и вернуть ему его привилегии. Все указывает на то, что главным автором манифеста был Ньютон.
Университетских представителей обвинили в упрямстве и пагубном поведении, хотя церковная комиссия отнесла его на счет лояльности вышестоящему руководству и поэтому не назначила никакого наказания. Несмотря на сильное неодобрение власти, университет добился победы: бенедиктинец Френсис так и не получил степень магистра. Более того, Яков II изменил и свое отношение к университетам – он находился в опасном положении, и англиканцы угрожали его трону. Ровно полтора года спустя разразилась революция, и последний католический король Англии отправился в изгнание. Его место заняли дочь короля, Мария, исповедовавшая протестантство, и ее муж, еще более убежденный протестант, Вильгельм III Оранский, правитель Нидерландов с 1672 года.
Участие Ньютона в этом эпизоде помогло ему затем при выдвижении в парламент в качестве представителя Кембриджа. Правда, вступил он на эту должность не сразу, в 1701 и 1705 годах его не избрали.
Парламентская авантюра позволила гению войти в светский мир английской столицы; известно, что он ужинал с Вильгельмом Оранским в январе 1689 года и провел почти весь 1690 год в Лондоне. Ученый явно хотел выйти за университетские рамки.
Затем наступил душевный кризис, после которого Исаака Ньютона охватило чувство, будто Кембридж из монастыря превратился в тюрьму. Этот период в его жизни совпал и со спадом в научных исследованиях.
ГЛАВА 5 Перед лицом английской науки
Ньютон был избран в парламент Англии и даже стал управляющим монетного двора. Также он возглавлял престижное Королевское общество, довольно авторитарно контролируя его деятельность. С этой высоты ученый вел знаменитую дискуссию с Лейбницем о первенстве в открытии анализа бесконечно малых.
С конца 1680-х годов Ньютон упорно пытался подыскать себе должность в Лондоне; сначала он воспользовался политическими контактами Джона Локка, а затем влиянием Чарльза Монтегю, первого графа Галифакса. Избранный членом парламента в 1689 году, Монтегю был назначен лордом казначейства в 1692-м; в 1697 году он стал главой казначейства и председателем палаты общин. Как говорится в энциклопедии «Британника», Монтегю был финансовым гением, создавшим несколько ключевых элементов финансовой системы Англии.
С Ньютоном они познакомились около 10 лет назад, дядя Монтегю был тогда директором Тринити-колледжа, а теперь они снова встретились, уже в парламенте. Сыграли ли свою роль схожие политические взгляды или научный авторитет Ньютона, но, как бы там ни было, Монтегю в 1696 году назначил ученого директором Монетного двора Англии. Девять лет спустя Ньютону снова окажется на руку это знакомство с Монтегю, который при раздаче доходных мест добился того, что королева Анна произвела Ньютона в рыцари на церемонии в Три- нити-колледже в 1705 году, на которой брат Монтегю также получил титул сэра, а сам Монтегю – степень почетного доктора.
Известно мнение Вольтера по поводу назначения Ньютона главой Монетного двора: «В юности я думал, – признавался он в своих «Философских письмах» в 1734 году, – что Ньютон разбогател благодаря своим заслугам. Я полагал, что суд и власти Лондона избрали его главой Монетного двора единогласно. Отнюдь нет. У Исаака Ньютона имелась очаровательная племянница, мадам Кондуитт, и она завоевала сердце министра Галифакса. Все эти флуктуации и гравитации бесполезны, если у тебя нет хорошенькой племянницы». Вольтер или преувеличил сплетню, или не был должным образом осведомлен, потому что когда Ньютон был назначен главой Монетного двора, его племяннице было всего 17 лет, и лорд Галифакс еще не был с ней знаком. Кэтрин Бартон родилась в 1679-м и была дочерью сестры Ньютона; Исаак добился для нее и двух ее братьев годовой ренты после смерти их отца в 1693 году. Кэтрин переехала в дом к Ньютону через некоторое время после того, как ученый обосновался в Лондоне, и оставалась с ним в течение 20 лет, даже став женой Джона Кондуитта в 1717 году.
Хотя связи между назначением Ньютона на пост главы Монетного двора и отношениями его племянницы с лордом Галифаксом не было, тем не менее между ними действительно возникла сильнейшая романтическая связь, и когда лорд Галифакс в 1715 году умер, племянница Ньютона унаследовала от него значительное состояние. Галифакс в своем завещании написал: «В знак искренней любви, приязни и восхищения, которые я так долго получал от нее как малый залог удовольствия и счастья от бесед с нею». Как язвительно заметил Флемстид, слишком много денег за искусство вести беседу. Злые языки обвиняли пуританина Ньютона в том, что внебрачная связь его племянницы с влиятельным политиком продолжалась с его позволения. Один из источников говорит, что Кэтрин и лорд Галифакс тайно обвенчались, однако это ничем не подтверждается.