Девчонки на этот мой маневр отреагировали по-разному. Стелла подавила смешок и опустила глаза, Маша поджала губы. А Воронина же сделал страшные глаза и одними губами прошептала: «Убью гада!»
— Вольно… стажер! — хмыкнул генерал. И полуобернувшись к Пушкареву, уточнил. — Этот?
— Так точно, господин генерал!
— Ладно тебе, Александр Сергеевич, — пожурил его проверяющий. — Не будем тут уставщину разводить. Свои же все, верно?
И на меня посмотрел. Очень пристально и жестко. На лице теплая, можно даже сказать, отеческая улыбка. Так командиры на любимых, а главное — толковых — бойцов смотрят. Но глаза при этом — холодные, колючие.
«С такими своими никаких чужих не надо!» — мог бы я ответить ему. Но, конечно же, не стал. Дурной я, что ли?
По всему выходило, что в Злобенское районное отделение полиции пожаловал не какой-то там проверяющий из Главка. А вполне конкретный «кат» — сотрудник внутренней безопасности. Да еще и в генеральском чине. Давайте-ка, дети, все вместе ответим на вопрос — какого лешего он приперся? И по чью душу?
— Хотелось бы с вами побеседовать, Михаил Юрьевич, — да кто бы сомневался. — Вы не возражаете, Александр Сергеевич?
— Можете пройти в мой кабинет, — среагировал Пушкарев.
— Я помню дорогу, — намек на то, что провожать проверяющего не нужно.
— Тогда я пока с оперативными работниками обсужу оперативную ситуацию… Здесь.
«И приму оперативные меры!» — захотелось добавить мне. Эка мужика прижало, аж заговариваться начал.
— Прошу, Михаил Юрьевич.
В кабинете Пушкарева гость не стал показательно занимать хозяйского места. Сел за стол сбоку, где обычно присаживались подчиненные на совещаниях. И мне предложил устроиться напротив.
Я опустил задницу на стул и превратился в слух. Отключил всю свою природную язвительность, равно как и лезущие изнутри манеры не самого любезного княжича в истории Российской империи. И замер. Если кому-то хочется побеседовать, то он пусть и начинает.
Вообще, удивительно, конечно. Довольно топорная работа. Нагрянуть с проверкой только для того, чтобы обеспечить приватный разговор с опальным сыном одного из Семи? Так можно было пригласить, как-то без такой помпы все обставить. Сейчас же последний постовой в отделении будет знать, что по душу Миши Шувалова приезжала большая шишка из Главка.
Или на то и расчет? Превратить меня в прокаженного? Человека, от которого все будут шарахаться. Просто, чтобы не попасть под раздачу, когда она начнется. Тоже, кстати, версия. И небезосновательная. Вот только зачем?
Зачем, Дрозд? Наивняк подвыкрути! Из-за папки, зачем бы еще. Какая-то мутная история, сын Шувалова идет в полицию, противники князя тут же начинают свои ходы. Подозревая, что никакой это не скандал в благородном семействе, а хитрая политическая игра старого лиса.
Может он решил сынка своего на место главного полицейского города продвинуть. Мол, пошатается по отделу, потом через пару лет переведется в Главк — без всякой помпы. И так, тихой сапой, доберется до самого верха.
То есть, конечно, власть над полицейским аппаратом для одного из самых могущественных людей в столице, а то и в стране, не самоцель. Но сил ведь, как и денег, никогда не бывает слишком много.
Если принять эту версию, как основную, то у старшего Шувалова какие-то очень далеко идущие планы — это я как бы с точки зрения оппонентов рассуждать пытаюсь. А нам вот надо, чтобы он своих целей достиг? Нет, не надо. Значит начнем вредить. Не из злобы, а просто, чтобы не расслаблялся.
— Михаил, можно без чинов, — в знак того, что беседа предполагается без галстуков, генерал снял фуражку, расстегнул верхнюю пуговицу на воротнике-стойке, и довольно вальяжно закинул ногу на ногу. — Можешь обращаться ко мне Григорий Антонович. Фамилия Платов. Глава отдела внутренних расследований Главного управления.
В одной фразе — и кнут, и пряник. Давай без чинов, и сразу же должность. Да еще такая!
— Как скажете, Григорий Антонович. Так чем обязан визиту? Если можно, то давайте сразу к делу. Я тут человек новый, мне еще репутацию нарабатывать и нарабатывать. Никому ведь не нравится, когда стажер с генералом чаи в рабочее время гоняет.
Я даже не пытался играть испуг. Не поверит. Он понимает, что перед ним сидит пацан, за которого папка вписывался в любой блудняк уже много лет. И то, что старик сына сейчас из дома выгнал, никак характер молодого человека не изменит. По крайней мере, не в ближайшее время.
И сразу же дал понять — знаю, что он чего-то от меня хочет. И предпочел бы услышать прямое предложение, а не хождение вокруг да около.