Хотя, на мой взгляд, логичнее для Шувалова было устроить своего сына в Главк на какую-нибудь синекуру. Но возможно в центральном аппарате попросту нельзя было сильно развернуться, ведь акулы, которые там плавают, любую засланную барракуду на части порвут в момент. Тогда «избранный» Шуваловым путь выглядит вполне логичным.
В конце концов, что я знаю о масштабах тех игр, которые ведут здешние вершители судеб? Может это нормально для них, устроить интригу с плечом в десять-пятнадцать лет?
— Другими словами, Михаил, мне бы очень не хотелось увидеть, что одна из опор трона… — генерал сделал вид, что подбирает правильное слово. — Как бы это правильнее сказать? Зашаталась, вот!
Но такое не отреагировать я, разумеется, не мог!
— На что это вы намекаете, Григорий Антонович? — добавив в голос возмущения, произнес я. — Что мой отец?..
И тоже фразу не закончил. Просто, чтобы он не думал, что один может в недосказанности.
— Лишь на то, что мне бы очень хотелось верить, что благородные фамилии способны служить не только себе, но и Отечеству.
— Это еще что значит?
То есть, понял-то я все прекрасно! Но тут был просто обязан продемонстрировать оскорбленную невинность. Я, конечно, в прежней жизни в высших эшелонах власти не крутился, но как покупают можно было увидеть не только там. А Мишу, то есть меня, в данный момент именно что пытались купить. Предложив стать (якобы) самостоятельным игроком, а не ставленником своего отца. В надежде на то, что молодой здоровый и несомненно амбициозный человек сделает ставку на себя. Возможно, как на следующего главу княжеского рода.
— Ты просто подумай пока, Михаил, — хмыкнул генерал, не отвечая на вопрос. — В твоём возрасте важно правильно выбирать не только врагов, Михаил… но и союзников. Иногда одно и то же лицо может быть и тем, и другим.
После чего поднялся, давая понять, что разговор окончен. И широким жестом хозяина указал на дверь. Я кивнул и проследовал к выходу. Он следом. Не собирался тут больше задерживаться.
— Надеюсь, ещё будет повод побеседовать, Георгий Антонович. Без протокола, — на прощание произнес, видя, что дальнейший интерес ко мне «проверяющий» потерял. А значит я могу возвращаться к своим делам.
— И я, Михаил! — вложив в короткую фразу целую гору смыслов, отозвался генерал. — Передавайте Александру Сергеевичу, что я более чем удовлетворен тем, что увидел в его отделении.
И бодрой походкой человека, который не пренебрегает физическими нагрузками, стал спускаться по лестнице. Однако прежде, чем он вышел из отделения, я услышал, как он произнес, скорее всего в телефон.
— Держался неплохо, чувствуется порода. Да, стоит дать плоду дозреть…
После чего голос его стал глуше — он ушел довольно далеко. А потом и вовсе на улице заревел мощный мотор, который увез визитера обратно в Главк.
А я остался разгребать последствия его короткого здесь пребывания. Которые не замедлили начаться, стоило мне вернуться в кабинет оперов. Откуда уже, по счастью, ушел Пушкарев. Эх, а я так хотел ему сказать, что отдел проверку прошел! Ладно, потом найду и доложу.
— Поговорим? — тоном, в котором вопроса, в общем-то не было, произнесла Воронина, стоило мне только возникнуть в дверях.
После чего как-то неуловимо дернула головой — я бы ни в жизнь не понял, что это знак! — но Стелла с Машей поспешно подорвались из-за своих столов и бормоча что-то про кучу дел, выскочили в коридор. А через несколько секунд их каблучки уже по лестнице застучали.
Крепко она их выдрессировала, однако!
— Виновен, госпожа капитан! — покаянно опустил я голову. — Но не со зла, а лишь от усердия служебного!
— Шут! — зло припечатала она. И добавила чуть тише. — Дверь закрой.
— Так точно!
Владей она магией, тут бы я, наверное, и кончился. Сожгла бы, как есть сожгла! Одним лишь взглядом своих очаровательных голубых глаз.
— Мне тут проблемы не нужны, Михаил! — начала она, когда я закрыл дверь. — А от тебя их воз и маленькая тележка!
Еще не вполне отошедший от разговора с генералом, я было собрался ответить в том же примерно тоне, что и тогда. Но вовремя одумался. Капитан Воронина — мент. Опер на хорошем счету. А значит — профессионал. С ней также, как с Платовым беседовать — оскорблять, демонстрировать неуважение. Тут нужно прямо.
— Признаю, — выдержав очередной лазерный выстрел глаз, спокойно произнес. — Но вина не совсем моя. Или совсем не моя. Довесок в виде фамилии. Мне, кстати, самому не очень нравится.
— Что хотел от тебя Платов?
— Уверена, что хочешь это знать? — и видя, как опасно сужаются глаза начальницы, добавил. — Аника, я бы мог тебе наврать про то, что он мне просто привет от отца передавал. И спрашивал, как я тут на новом месте устроился. Но не буду. Я отношусь к тебе с уважением — веришь или нет. А потому не стану лгать и отшучиваться, но и на твой вопрос, извини, отвечать не буду. Не твой уровень, если честно. Да и не мой, если уж подумать.