Лежать в какой-нибудь там коробке и ничего не видеть — такая тоска!
Однажды в кладовой скучало примерно сто двадцать макарон, и, поскольку они были итальянские, они говорили друг с другом по-итальянски:
— Ну да, ну да, нудная у нас жизнь.
— Ну да, — сказала одна макаронина, — сплошная нуда, ещё, чего доброго, от скуки съедим друг друга.
— Сырые макароны есть нельзя, — возразила другая макаронина. — А что, если нам пойти куда-нибудь? Мир так велик, в нём столько всего интересного! Есть, например, карусели и качели, театры и роскошные рестораны, зоопарки и бог знает что ещё.
— Хорошо, — согласилась девятая макаронина. — Но разве нас туда пустят? Люди нас увидят и скажут: «О, макароны!» Схватят — и конец прогулке.
— Нужно замаскироваться так, чтобы нас никто не узнал, — предложила тридцать седьмая макаронина. — Давайте наденем плащи и шляпы.
Так они и сделали.
Сто двадцать макарон шли по улице, а люди говорили:
— Смотрите, какая-то экскурсия.
Макароны изредка останавливались и спрашивали прохожих:
— Как пройти к качелям и каруселям, к театру, зоопарку?
— Идите прямо, потом направо, затем налево, — поясняли прохожие.
Макароны побывали всюду, увидели качели и карусели, посетили театр и зоопарк. Наконец они очень устали и замёрзли.
— Как было интересно! — сказали они. — Все макароны должны бы увидеть такие чудеса. А теперь пошли посидим в каком-нибудь ресторане, отдохнём, согреемся.
Они направились в роскошный ресторан, удобно расположились за столиком и стали беседовать друг с другом по-итальянски. Официант их услышал и решил: «Это итальянцы, сделаю им приятное, принесу им итальянские макароны».
И принёс.
Макароны и в самом деле были приятно удивлены — и те, которые сидели за столиком, и те, на тарелке.
— Какая неожиданность! — воскликнули они. — Откуда вы взялись?
— Ах, — ответили наши макароны, — от скуки мы чуть друг друга не съели, поэтому решили прогуляться, мир посмотреть. Мы так много ходили, что устали и замёрзли. Сюда мы зашли отдохнуть и согреться.
— Как же мы до этого не додумались? — воскликнули варёные макароны. — Мы бы тоже могли мир посмотреть.
— Ещё не поздно. Мы уже многое видели, а вы — нет. Давайте поменяемся местами, — предложили наши макароны. — Наденьте шляпы и плащи, а мы заберёмся в тарелки.
Варёные макароны прыгнули на пол, а пан официант подбежал и сказал гостям:
— Извините, я люблю итальянцев, но как вы себя ведёте? Всю еду разбросали по ковру. Я думал, вы умеете пользоваться ножом и вилкой.
И официант побежал за метлой и совком.
— Вот вам шляпы и плащи, — сказали наши макароны новым друзьям. — Одевайтесь скорее.
Сами они забрались в тарелки, окунули ноги в тёплый соус, быстро согрелись, и им стало очень хорошо.
Когда вернулся официант с метлой и совком, он увидел, что на полу нет ни одной макаронины, а гости собрались уходить. Он очень удивился.
— Куда вы? — спросил он. — Вам не понравились макароны?
— Извините, — ответили странные посетители, — но в приличных ресторанах не подают сырые макароны.
Пан официант взглянул на тарелки и увидел, что макароны действительно сырые. Он принялся извиняться, а сам думал: «Какой стыд!»
Макароны в плащах улыбнулись и сказали:
— Ничего страшного, бывает. С каждым может такое случиться.
Они помахали на прощание нашим макаронам и пошли смотреть на качели и карусели, на весь мир, такой большой и прекрасный.
ПЛОХО НАРИСОВАННАЯ КУРИЦА
— Курица — всего лишь курица. Нет такого человека, который бы её не видел и не знал, как она выглядит. Вот и давайте её нарисуем, — сказала однажды пани учительница детям.
Ребята взяли карандаши и принялись рисовать. Чёрным карандашом — чёрную курицу, коричневым — коричневую, а Якуб решил использовать все цветные карандаши, какие у него были. Он нарисовал курицу с оранжевой головой, синими крыльями и красными ногами.
— Какая-то странная курица у тебя получилась, — сказала пани учительница. — Вам не кажется, дети?
Ребята чуть с парт не попадали от смеха.
— Всё потому, — вздохнула учительница, — что Якуб очень невнимательный.
И в самом деле, курица Якуба немного напоминала индюка, немного — воробья, а немного — павлина. Она была круглой, словно капелька, и стройной, как ласточка.