Меня зовут Серафима. Мне полтора года. Вася – мой брат. Ему почти десять лет. А женщина, которая кричит, – моя мама. Это у нас обычное дело. Так, рядовое происшествие.
– Телефон! Вася, где мой телефон? Сима, отдай телефон. Не бери его в рот! Куда ты нажала? Зачем ты отправила эсэмэску? Папа звонил. Нет, Сима, брось. Не ломай телефон. Зачем ты его бросила? Вася, собери телефон, батарея под шкаф закатилась, и позвони папе. Скажи, что у нас все в порядке.
– Папа, привет, ты когда приедешь? Поздно? Нет, мама говорит, что все хорошо. Я порезался. Сима вся в крови. Мама тоже в крови. Сейчас пол моет, поэтому говорить не может. Когда приедешь? Не поздно?
– Мама, тебе эсэмэска от папы пришла! Он спрашивает, кто конкретно порезался и почему столько крови?
– Напиши ему что-нибудь...
– Хорошо.
– Написал?
– Да.
– Что написал?
– «Привет».
– И все?
– А что еще писать?
Говорить я пока не умею. Поэтому кричу, ною, издаю разные звуки и плачу, в зависимости от того, что мне нужно. Меня прекрасно все понимают.
Вася тоже долго молчал, поэтому мама не нервничает по этому поводу. На самом деле она в детях ничего не понимает. У нас нет ни одной книги о воспитании младенцев. Мама не знает, сколько у меня должно быть зубов, должна ли я складывать пирамидки и узнавать цвета. А еще она считает, что я молчунья – в папу. Папа у нас говорит мало и тихо.
– Пожалуйста, поговори со мной! – просит мама его вечером.
– О чем? – искренне спрашивает папа.
– Что, не о чем? – тут же начинает хлюпать носом мама, выдавливая слезу.
– Я же разговариваю. Ты не заметила?
– Ты пил чай и читал книжку!
– Я же спросил, как легла Сима и собрали ли форму на физру Васе...
– А о другом мы можем поговорить? – не отстает мама.
– Давай.
Мама с папой замолкают.
– Вот! – вскрикивает мама, как раненая птица, и уходит в ванную плакать.
На самом деле она нормальная. Веселая. Только очень эмоциональная. Это она в бабушку.
Да, у меня еще есть бабушка с дедушкой. Они живут в деревне. Я их не помню, потому что видела всего несколько раз. Про бабушку мне Вася рассказывает. Ну, и я еще слышу, как мама с бабушкой по телефону разговаривают, так что могу себе ее представить.
– Ты приедешь? – спрашивает мама бабушку.
– Не могу. Меня занесло снегом.
– Какой снег? На улице дождь и плюсовая температура.
– Это у вас дождь, а у нас снег. По колено. К весне отроюсь. На Восьмое марта приеду.
– Ты шутишь?
– Нет. У меня тут свежий воздух, заповедник, я читаю новый детектив, а ты мне предлагаешь ехать в ваш мегаполис и вставать к плите. Какие тут шутки? Тяжело тебе, бедненькая? Даже не знаю, чем я могу тебе помочь...
– Приезжай и посиди с внуками...
– Может, лучше я тебе денег дам?
– При чем тут деньги? – взрывается мама.
– Не знаю. Обычно срабатывает... – удивляется бабушка.
Еще у меня есть старший брат Ваня. Он совсем взрослый и живет отдельно. Он приходит посидеть с Васей и мамой, когда папа задерживается на работе. Со мной он боится сидеть. Даже когда я подхожу к нему, он шарахается и забивается в глубь дивана, как будто я его укушу или ударю кубиком. В принципе, я на это способна. Но только когда сержусь или когда меня не понимают.
На самом деле он очень смешной. Когда папа ведет меня за руку, а Ваня везет коляску со мной, у него такое лицо становится... Как будто ему страшно, а коляска – раскаленная. Ваня пока решил не жениться и в ближайшее время не заводить детей.
– А у тебя девушка есть? – спросила его одна мама с площадки.
– Какая девушка? У меня дети! Вы что – не видите? – рявкнул Ваня.
Девушка у Вани, конечно, есть. И не одна. Но мы с Васей для него важнее. И ему интереснее играть с Васей в «Монополию», чем сидеть и обниматься на диване с девушкой. Тем более что мама в это время задает девушке всякие каверзные вопросы.
– У вас были наследственные заболевания? – спрашивает мама.
– Нет, не знаю, – пугается та.
– Откуда у вас этот шрам на руке? – не отстает мама.
– Порезалась в детстве.
– Специально или случайно? Какие у вас планы на будущее?