Что по мне, так я просто в восторге от рассказа. И гости наши мне начинают нравиться, и не только потому, что водка ударила в голову.
— Потрясающая история, Юри, — копирую я Лорен. — Иерушам, ну просто наповал бьет.
Иерушам с гордым видом поднимается из-за стола. Берет пакет с хлебом и читает этикетку — проверяет, кошерный ли. Берет кусок, отделяет корку и прямо на столешнице раскатывает мякиш в шарик. Потом он подходит к столу, наливает себе стопку и выпивает, закусив этим дурацким катышком. Он закидывает его в рот с таким видом, как будто это его личная пунктуация — ну как бы обозначить конец рассказа.
— Вкусно? — спрашиваю.
— А попробуй. — Он идет к полке и запускает в меня оттуда куском хлеба. — Только сначала налей себе.
Я тянусь за бутылкой, но натыкаюсь на Дэбби, которая сидит, наклонившись вперед и обхватив бутылку руками, как будто боится опрокинуться назад.
— Все в порядке, Дэбби? — спрашивает Лорен. Она гладит Дэбби по шее, потом по руке. Я знаю, почему Дэбби не в духе. Я знаю и решаю объявить.
— Дэбби не ожидала, что история окажется смешной.
— Дорогой! — встрепенулась Дэбби.
— Она сама не признается, но у нее пунктик насчет Холокоста. И от этой истории, Марк, без обид, она ожидала совсем другого.
Марк в недоумении переводит глаза с меня на нее. Он явно расстроен. Тут бы мне и остановиться. Но меня понесло. Не каждый же день у нас гостях одноклассница жены, с которой сколько связано.
— Моя жена представляет себе, что она из семьи переживших лагеря. Эта ваша школа ей все мозги промыла. Три поколения ее семьи родились в Бронксе, но все равно, она воображает, что мы живем не в двадцати минутах от центра Майями, а на окраинах Берлина в году так 1937-м. С ума сойти.
— А вот и неправда! — срываясь на писк, пытается защититься Дэбби. — Я не из-за этого расстроилась, это все водка. Встреча с Лорен, выпивка. Увидеть снова Шошану, после стольких лет…
— Ой, да она всегда была такая, еще в школе, — говорит Шошана. — Один бокал — и в слезы.
— Алкоголь — верный депрессант, — объявляет Иерушам.
И вот из-за того, как Марк констатирует факт, он опять перестает мне нравиться.
— А хочешь я скажу, от чего она просто улетала? — спрашивает Шошана.
Я, как и Дэбби, все еще под впечатлением от этой истории с лагерными номерами и не очень понимаю, куда она клонит.
— Надо забить косячок, — объявляет Шошана. — Всегда срабатывало. Покурит бывало, и смеется часами.
— О, господи, — говорит Дэбби, но не из-за того, что сказала Шошана, а потому что у меня не получается скрыть шок. — Вы только посмотрите на моего мужа-безбожника, — продолжает Дэбби, — никак в себя не придет. Наш мистер Здравомыслие и Либеральные Взгляды никак не переживет новости о том, что его жена любила повеселиться в молодости.
Дэбби поворачивается ко мне.
— Где бы ты нашел жену еще невинней, чем та девочка из иешивы, которая до двадцати одного года оставалась девственницей? Ну, скажи по-честному, чего ты ожидал от Шошаниного рассказа о моих проделках?
— Честно-честно? — спрашиваю я. — Не скажу, мне неудобно.
— Ну давай, давай, — просит Марк. — Тут все друзья. Недавно познакомились, но все равно.
— Я думал, что… — тут я замялся. — Не, ты меня убьешь.
— Давай-давай! — сияя улыбкой подзадоривает меня Дэбби.
— Ну, если честно, я думал, она расскажет про конкурс на лучший ореховый рулет на Песах или как вы делали бисквитный торт. Что-то в этом роде, — я смущенно опускаю голову.
Шошана и Дебби заходятся в смехе. Они хватаются друг за друга так, что непонятно, хотят они устоять или упасть вместе. Похоже, что одна из них все-таки упадет.
— С ума сойти, ты рассказала ему про рулет, — говорит Шошана.
— Ну и ты хороша, я прожила с мужем двадцать два года, а ты ему рассказываешь, как мы курили. Ни разу не курила, с тех пор, как вышла замуж. Правда, зайка? Мы же не курили после свадьбы?
— Нет, — отвечаю я. — Сто лет как не курили.
— А ты, Шоши, когда ты в последний раз пыхтела?
Я уже описывал бороду Марка. Не помню, упоминал ли я о том, какой он все-таки волосатый — ну просто до самых глаз. Как будто брови и сверху, и снизу. Что-то невероятное. Ну вот, пока Дэбби пытала подругу, а сама Шошана и Юри хихикали, как дети малые, я разглядел, как его веки и мочки ушей (все остальное просто скрыто волосами) покраснели.
— Когда Шошана сказала, что мы попиваем, чтобы снять стресс, — говорит Марк, — это не про выпивку.
— Мы редко пьем, — поддакивает Шошана.