— Не юродствуй. Тебе мало платят?
— Нормально платят — ботинки новые купил. Обратите внимание — у вас купил. Ваши деньги к вам и вернулись.
Мы помолчали.
— Дима, — говорит она. — Произошел несчастный случай. Он сам разбился. Понимаешь? Меня в машине не было. Я не знала, что он носится как сумасшедший. Володю мне нашел Григорий Аркадьевич — его кандидатура. Мне позвонили и сказали — Володя разбился. Мне действительно жаль — совсем молодой. Всем занимался Григорий Аркадьевич. Хочешь — поговори с Тимуром. Так и скажи — Элла Сергеевна разрешила. Мне скрывать нечего. Поэтому и купила Пежо. А как бы ты поступил? Купил бы точно такую же машину?
— Вы гоняли?
— Случалось. Думай что хочешь, но моей вины нет. Дима, я тебя не принуждаю. Только скажи, и мы прекратим. Они, кажется, собираются уезжать? Давно пора — тоже мне, нашли место.
Любовники и в самом деле уехали — в ночном лесу остались лишь мы вдвоем.
— Мы когда-нибудь свернем себе шею, — продолжил я. — Подобные увлечения иначе не кончаются. Рулетка — болезнь, зло, за которое приходиться расплачиваться. Володю вы тоже обманывали?
— То есть?
— В портфеле документов не было — Володя знал об этом?
— Поехали! — излишне требовательно произнесла она.
— В портфеле были газеты. Элла Сергеевна, кто еще кроме вас знал, что в портфеле газеты? Григорий Аркадьевич?
— Какое твое дело? Что ты хочешь — оказаться вновь на улице?
— Документов в портфеле не было, — пропустив мимо ушей угрозу, продолжил я, — но они пропали. Значит, кому-то было выгодно, чтобы они пропали. Небольшой спектакль и они пропадают. Как вовремя подвернулся Дима Скворцов! Подарок небес. Только как мог Володя организовать нападение на самого себя? Володя что-то знал. Или вы использовали его в темную? И вдруг — трагедия. Красный Гольф разбивается в лепешку. У Эллы Сергеевны железное алиби, однако что-то пошло не по плану. Нужно срочно переписать сценарий и вручить роль новому статисту — Диме Скворцову. Вот только время не ждет — слишком мало его осталось.
— Дима, сколько тебе нужно времени, чтобы сходить за сигаретами? — Элла Сергеевна смотрит на меня с осуждением, — а ну-ка… да ты пьян! Вот это номер! Дима Скворцов — пьян! На рабочем месте. Ты, дружок — нахал. Ты понимаешь, что я должна тебя выгнать? Водитель называется! А пистолет — Дима, где твой пистолет? Господи, он еще и пистолет потерял!
Да, Дима Скворцов несколько не рассчитал свои силы. А пистолет — вот он, я его в штаны сунул.
Всю дорогу Элла Сергеевна меня чихвостила — на лицо не только нарушение трудовой дисциплины. К чему нужен водитель, если ты сама его везешь? А потом еще ждешь в ночном лесу — Диме приспичило по малой нужде. Остановились мы, где прежде стоял автомобиль с любовниками, и где не состоялся возможный разговор.
— Идиот, — сказал я, застегивая штаны, — а мог бы сейчас и в начальники выйти. Выходить-то некому и ты бы, Дима, вышел — терпения у тебя нет. Это точно, терпения у Скворцова ни на грош, но голова варит. Если и сейчас, после этой дурацкой выходки меня не уволят, значит я прав. Дима Скворцов нужен. И увольнять его нельзя. Сколько трудов вложили в Диму? А потом взять и уволить?
И все же, что у них за план? И когда наступит время «Ч»?
Дверь я открыл и понял — в квартире кто-то был. Когда человек живет один, обмануться невозможно. Не нужно быть проницательным или обладать необычными способностями, нужно иметь хороший нос. Мой нос подсказывал — кто-то побывал в мое отсутствие. Ну вот, — сказал я, — что-то похожее на детектив. Труп есть? Есть — Афтондила убили. Украли документы, которые оказались газетами. Красный Гольф, покойный Володя, а теперь и в квартиру залезли. Все правильно — я их проверяю, они — меня. Корзина грязного белья и пара пустых бутылок — весь их улов. Наверно, их постигло глубокое разочарование и не менее глубокая тоска. Я же секретный агент, ядрена вошь! Меня же с утра до вечера учили, как вас всех вокруг пальца обвести.
Новый день — новые возможности, забытые долги и обязательства. Кажется, вчера я слишком много себе позволил. Небольшой эксперимент и, чтобы его завершить, снимаю трубку.
— Слушай, — говорю я, — какого черта? Мы с тобой, помнится, договаривались. А если бы я был с женщиной?
— Ты о чем?
— О чем? Ты же ко мне приходила. Хотя бы крышку на унитазе подняла.
— Скворцов — ты законченный идиот. Ты — больной! Ты всех и всегда подозреваешь. В каждом углу тебе мерещатся враги! Дурак!