Учиха вдруг перевернулся на спину, внимательно заглянув в её бледное лицо. Он ведь взял её с собой не просто так. Мог в очередной раз повторить слова брата и уйти, оставив ту в томительном ожидании того самого «другого раза». Но нечто в груди, заставляющее сердце биться чуть чаще обычного, навязчиво подсказывало, что ему пора ответить на все те вопросы, что бесконечно крутятся в розоволосой голове, снова и снова возникающей на жизненном пути.
— О чём ты хочешь узнать? — в привычном ровном тоне проговорил Учиха, отчего Сакура пару секунд похлопала длинными ресницами, словно пытаясь понять, не сон ли это. Она слегка поёрзала на месте, устраиваясь поудобнее и подкладывая ладонь под щёку. Упустить возможность узнать хотя бы самую малость его души ей не позволила бы совесть.
— Расскажи, чего ты желаешь прямо сейчас? — почти шёпотом спросила Харуно, с замиранием сердца наблюдая за тем, как чёрные глаза слегка сужаются, но не отходят в сторону, размышляя.
— Стать полезным для Скрытого листа, — честно ответил, почти не колебаясь. Она знала, что эти путешествия, бесконечные миссии и сам по себе обрубок руки вместо качественного протеза — путь его искупления ошибок. — Получить прощение от всех, кому причинил боль, — добавил он чуть тише, замечая, как бледные девичьи губы вздрогнули тут же поджались.
Саске, несомненно, помогал Конохе. Его давно признал Какаши, как Шестой Хокаге, Наруто и вовсе не держал на него обиды, со всеми бывшими товарищами он установил приятельские отношения путём встреч и помощи. А в её груди внезапно зародились сомнения: неужели он взял её с собой только для того, чтобы та не держала на него зла? Неужели всё это происходит исключительно в качестве извинений, и никак иначе? Она взволнованно забегала глазами по его очертаниям: тонкие брови, ровный нос, бледные губы и неотрывно глядящие прямо в душу тёмные глаза. Учиха оставался удивительно красивым, несмотря ни на что, заставляя ту волноваться ещё больше.
— Ты знаешь, что я давно тебя простила, — нерешительно говорила Сакура, нервно сглатывая. Саске выжидающе смотрел на неё, ожидая вопроса, отвечать на который ему было тяжелее всего. — Тогда зачем взял меня с собой?
Отвечать, что та отличный медик, — глупо. В прошлые разы он приходил без ранений, прекрасно справляясь в боях и всегда выходя из них победителем. Желание найти компанию — вовсе нетипично для хладнокровного, всегда одинокого шиноби, который толком-то и не говорит с ней. Чтоб отстала и прекратила навязываться, упрашивая пойти вместе, — единственный, более менее похожий на правду вариант, от мысли о котором Харуно даже горько улыбнулась.
— Ты ведь хотела этого, — сказал Учиха, увиливая от конкретного ответа. Она много чего от него хотела, но никогда не получала. Поверить в то, что он согласился пойти с ней лишь из-за её желания Сакура просто-напросто не могла.
— Я всегда хочу быть с тобой, — для неё признание было уже не настолько трепетным и тревожным, ведь тот знал о её чувствах. Боже, об этом знал каждый человек в Скрытом листе. Но она всё же слегка покраснела, поднимая на него серьёзный взгляд. — Потому что люблю, — ей безумно хотелось коснуться его волос тонкими пальцами, прижаться лбом к массивной груди и хоть раз ощутить широкую ладонь на собственной спине, что притянула бы её как можно ближе к телу, что приятно пахло им. Сталью его остро заточенного меча, высокой травой, в которой им приходилось ночевать, свежестью ночного воздуха, когда над горизонтом возвышалась полная луна, и его взгляд задумчиво устремлялся вверх. Но она продолжала покрепче сжимать пальцами ткань постельного белья, воздерживаясь от прикосновений и продолжая неотрывно его разглядывать. Саске снова не говорил ни слова в ответ, словно не зная, что ответить, и Харуно ничего не оставалось, кроме как спросить в лоб о том, что волнует её все эти годы. — А что насчёт тебя? — нежный голос едва дрогнул.
Они смотрели друг другу в глаза на протяжении нескольких секунд, что в её сознании тянулись, словно часы. Она знала, каким, вероятно, будет ответ. Будем честными, в годы разлуки даже почти смирилась с тем, что никогда не получит взаимности. Но будь его ответ чётким, Учиха вряд ли стал бы ждать, размышляя. Сказал бы без доли сомнений короткое «нет» — Сакура бы всё поняла и оставила его в покое, но тот снова ни слова не говорил. Молчание между ними переливалось, словно тягучий и ужасно сладкий мёд, от которого на душе появлялось приятное тепло надежды.
— Не думаю, — послышался вдруг хриплый голос, и от его ответа укол в сердце стал гораздо болезненнее, чем она себе представляла. Значит, всё-таки «нет». В уголках зелёных глаз против её воли даже появилась пара мелких солёных слёз, что та старательно сдерживала, слегка хмуря брови. — Что смогу ответить на твои чувства сполна, — продолжил Учиха, вынуждая её брови тут же взметнуться вверх, отчего влажные дорожки всё же проскользнули по переносице к виску, мгновенно высыхая.
Она не была уверена, что тот помнит, каково это — любить. Знала, что тот любил семью, но потерял её несправедливо рано. А ещё любил брата, что заставил его познать такое пугающее слово «ненависть». Казалось, тот хотел любить, относиться к кому-то нежно и с трепетом, заботиться и ценить, но попросту боялся. Боялся снова бесследно потерять. Боялся вновь ощутить ту боль, которую порой приносит любовь. Боялся, что не справится с этим снова.
— Наверное, я взял тебя с собой зря, — он неожиданно прервал поток её размышлений, внезапно падая на спину и устремляя взгляд в потолок. Сакуре хотелось дотянуться до его скулы и вновь обратить внимание на себя, но она смирно продолжила лежать, наблюдая. — Мне всё же лучше быть одному, — снова повернул голову в противоположную сторону. Казалось, только-только был готов обсудить с ней всё, что так долго волновало, и тут же провёл между ними невидимую черту, отошёл на далёкую дистанцию и выстроил между ними каменную стену, не давая приблизиться ни на шаг. — Чтобы снова не причинять тебе боль, — напоследок проговорил хрипло, переворачиваясь на другой бок и наверняка надеясь, что Сакура закроет глаза следом, покорно смирившись. Но та не хотела мириться с очередным поражением. Не хотела отворачиваться от него в тот момент, когда у неё появляется шанс на взаимность. Не хотела останавливаться на половине пути и отпускать.
— Думаешь, я откажусь от любви к тебе после стольких лет? — тело дрожало от неуверенности, но она продолжала говорить, несмотря ни на что. Лишь бы висящее между ними напряжение, состоящее из недосказанностей и недопониманий, с грохотом рухнуло.
— Мне жаль, — тихо ответил Саске, так и не развернувшись к ней снова, отчего в горле образовался ком, — но я не знаю, что тебе по-настоящему нужно, — он уткнулся носом в подушку, вызывая тихий вздох с её стороны. Не решался брать на себя ответственность и разочаровывать ещё больше, но Харуно и без того настрадалась за долгие годы молчания, чтобы так просто начать всё с чистого листа, забыв о прошлом.
— Нет, знаешь, — вдруг возразила она нерешительно. Сзади послышалось тихое копошение, и Сакура, потянув молнию спального мешка вниз с характерным звоном, придвинулась к нему поближе, осторожно, едва касаясь, провела ладонью по пуговицам на его рубашке и горячо выдохнула в мужскую шею, ощущая, как тот замер, словно боясь пошеветиться. — О чём ты думал, когда наблюдал, как я переодеваюсь, — говорила шёпотом, вдыхая запах его тёмных волос, — Саске-кун? — внезапно приблизилась к мочке уха, заставляя того вздрогнуть.