Зелёные глаза вновь столкнулись с чёрными, снова безвозвратно утопая в их омуте. Саске приблизился к округлому личику, осторожно убирая её руку и проникая узловатыми пальцами под бельё, касаясь чувствительной бусины и тут же отмечая реакцию её тела: Сакура вздрогнула, немного выгнулась в спине и выдохнула в его сухие губы, невесомо касаясь их. Подушечкой среднего фаланга он начал изучающе поглаживать кожу, тыльной стороной ладони отодвигая мешающую ткань вниз. Харуно помогла ему, приподнимаясь и спуская резинку до середины бёдер большим пальцем, пока её свободная ладонь нервно сжимала смятую простынь в крепком кулаке.
Он двигался неуверенно и неумело, не зная, как правильнее касаться припухших складок. Его взгляд постоянно метался от прикушенной нижней губы к девичьему лону, но Сакура вдруг обхватила его бледную щёку, вынуждая безвозвратно заглянуть в полуприкрытые изумрудные глаза. Её ладонь проскользнула по шее, погладила плечо и остановилась на его кисти, малость перемещая её и заставляя чужие пальцы двигаться в нужном направлении. Саске покорно подчинялся её желанию, замечая, как её веки опускаются в приятной истоме, а из худого горла вырывается короткий, но высокий стон.
Учиха чувствовал, как та становилась влажной, и тёплая, вязкая жидкость обволакивала его пальцы, медленно движущиеся по окружности. Её живот дрожал, часто вздымаясь и опускаясь вновь, неровное дыхание опаляло его скулу, призывая Саске оставлять короткие поцелуи на её лице, а рука вдруг перехватила его запястье, вынуждая остановиться. На короткий миг согнув ноги в коленях и приподняв голени, Харуно быстро стянула бельё, что больше не сковывало стройные бёдра. Он наблюдал, случайно оставив блестящий след от её смазки на коже и не успевая заметить, в какой момент она вдруг надавила на его плечо, приковывая лопатками к деревянному полу.
Нога ловко перекинулась через мускулистые бёдра. Плоть явно выделялась через тёмную ткань, которую Сакура нетерпеливо одёрнула вниз, вызывая тихий юношеский стон. Она приподнялась на коленях, рукой обхватывая и направляя разгорячённый орган, а после, ухватившись свободной ладонью в крепкое плечо, медленно и плавно опустилась. С её губ сорвался прерывистый болезненный вскрик, изумрудные глаза зажмурилась, а губы плотно сжались в тонкую полоску. Учиха пробежался по её лицу взволнованным взглядом, не решаясь пошевелиться.
Харуно злилась. Отчаянно злилась на саму себя за тугую боль внизу живота, вынуждающую мелкие солёные капли всё же пробежаться от уголков глаз к подбородку. Она так долго этого ждала, с замиранием сердца представляя в голове их обнажённые образы, сливающиеся в трепетном моменте особой близости и крайней степени доверия. Впервые за всю жизнь она чувствовала себя настолько хорошо, осознавая свою ценность для человека, которого любила так отчаянно и так долго. Несмотря на боль и страдания, к чертям разрывающие грудную клетку на жалкие части, продолжала любить. Так что же мешает ей сейчас? Что способно остановить? Кажется, ничто на свете, раз она, уперевшись ладонями в массивную грудь, всё же приподнялась снова, слыша, как новый хрипловатый звук срывается с его сухих губ.
Она двигалась медлительно, осторожно растягивая узкую и тесную промежность и чувствуя, как миллионы электрических разрядов пробегают по всему телу, заставляя сердце прерывисто и часто ударяться о рёбра. Глаза продолжали жмуриться от глухой боли внизу живота, голова невольно откидывалась назад, щекоча собственные плечи короткими прядями, а спина податливо выгибалась, позволяя ему проникать чуть глубже. Харуно боялась смотреть на него, не решаясь столкнуться с проницательным взглядом и боясь стыдливо покраснеть, но его ладонь, что вдруг проникла под шёлк, заставила с интересом опустить острый подбородок, глазами цепляясь в выражение его лица. Учиха, как заворожённый, наблюдал, как она позволяет ему скользить в ней через боль, как смазка сверкающими каплями стекает по их телам, как её ногти белеют, пытаясь ухватиться за него, и интуитивно провёл пальцами вниз, пытаясь повторить те движения, что заставили её вздрагивать несколькими минутами ранее. И Сакура, ощутив в чувствительной точке его мягкие поглаживания, неожиданно для себя раскрыла рот, отчаянно хватая воздух и пытаясь сдержать рвущийся наружу протяжный стон.
Боль постепенно уходила в дальние углы её сознания, сменяясь на дрожь в коленях и мурашки, маршем проходящие по спине. Она медленно набирала темп, замечая, как Саске начинает дышать ещё чаще, а тихие, хрипловатые стоны становятся ритмичными, повторяясь снова и снова. Пытаясь скрыть горящее румянцем лицо, она утыкалась носом в его грудь, оставляя нежные и не менее влажные поцелуи на шероховатой коже, двигая бёдрами быстрее и увереннее. Затылком Учиха уткнулся в деревянный пол, челюсти стиснулись от пульсации в висках, он ощущал, как наслаждение волнами накрывает с головой, когда Харуно дёргалась и прикусывала его шею, ёрзая на горячей плоти.
В голове невольно одно за другим всплывало каждое воспоминание, связанное с ней. Каждая улыбка, что неизменно сверкала на девичьем лице при встрече. Каждое неловкое прикосновение её руки в те моменты, когда ей приходилось лечить раны на его теле. Каждое слово, которое она без страха произносила в надежде на его ответ. Каждая слеза, что скатывалась к опущенному уголку губ по его вине, из-за его затянувшегося молчания, неоправданно сильно причиняющего боль. А сейчас она вдруг доверилась ему настолько, прижимаясь всем телом к его, разрешая касаться себя там, где не разрешалось прежде никому, целуя его сухие губы, словно забыв обо всех ночах, что она провела в томительном ожидании с невыносимой тяжестью в груди. Ему казалось, что он не достоин тех чувств, что она испытывала к нему, но вновь отвернуться, безжалостно обидев и бросив, просто не мог, ведь хотел признаться самому себе: ему было хорошо с ней. Весь свой нелёгкий путь он хотел, чтобы она была рядом, но обстоятельства не позволяли подвергать её опасности и погружать светлую голову в омут черноты, куда однажды погрузился он. Но сейчас всё позади. И несмотря ни на что, она была с ним, так трепетно и непозволительно близко.
Она распахнула глаза и приподняла брови, в последний раз опускаясь и ощущая, как ноги невольно подкашиваются от приятной дрожи в теле и вскрика, наполненного не болью и страхом, а растекающимся теплом наслаждением.
— Сакура… — обжигающим мочку шёпотом сорвалось с тонких губ, и Учиха, не сдержавшись, вдруг крепче схватился ладонью за тонкую талию, интуитивно толкаясь бёдрами навстречу и бесцеремонно изливаясь в девичье тело.
Тяжело дыша и пытаясь спрятать красные щёки, Харуно обессиленно упала рядом с ним, обвивая рукой его торс и утыкаясь носом в начало мужской шеи. И Саске, почувствовав необъяснимый и несвойственный для себя прилив чувств, вдруг обнял её за хрупкие плечи в ответ, крепче прижимая худое тело к собственному и вдыхая запах цветочного шампуня, что исходил от всё ещё влажных волос.
— Спасибо, — вторя своим словам, произнесённым в момент их первого расставания, вдруг тихо проговорил Учиха. А Сакура прикрыла глаза, стараясь сделать вид, что солёные капли, которые оставили влажные дорожки на его щеках, высохли незамеченными.