- С Ленинградского. Я тебе машину с водителем дам.
Мишка замотал было головой, но Аркадьич добавил:
- Это – за счет студии, бесплатно.
Бухгалтер принес расчет для Олега: двадцать четыре тысячи. Ребята подписали все бумаги.
- Так как он тебя все-таки отпустил? – спросил Аркадьич Мишку на прощание.
- За меня Олег заплатил, - забирая Олеговы деньги и две трудовые книжки, ответил Миша.
Когда через три минуты в офис зашел Зюзя, Александр Аркадьич истерично смеялся.
- Что случилось, Саш?
- Серебряков… выкупил… своего Самсонова… у Вадимыча, - Аркадьич едва переводил дыхание от хохота.
- В смысле? Как выкупил?
- ДЕНЬ-ГА-МИ!
Зюзя прыснул со смеху:
– Серебряков? У ВАДИМЫЧА? КАКИМИ деньгами?
- Откуда я знаю? – Аркадьич утирал слезы и пытался отхлебнуть кофе, чтобы успокоиться, но снова поперхнулся смехом. – Хрен ли им – у них огромная любовь! Нашлись, значит, деньги!
- С Вадимычем в последний раз, помню, Брынцалов***(11) пытался торговаться за коньячный завод. Но у Брынцалова кишка тонка оказалась против «золота партии».
- А у Серебрякова – не оказалась! – навзрыд заржал Аркадьич. – Я – за что купил, за то и продаю. Иди, убедись: они сейчас там у себя, на девятом этаже, вещи собирают!
- Может, он сбежал? – насторожился Зюзя.
- Если бы он сбежал, двадцать Вадимычевых головорезов в масках сейчас били бы нас с тобой прикладами под ребра, завывая: «Где Самсонов? Колись, сука, сейчас кишки свои будешь жрать!» А тут всё просто: Серебряков сделал Вадимычу предложение, от которого тот не смог отказаться!
- Чушь какая-то! – ответил Зюзя, пожимая плечами.
Шофер Аркадьича привез ребят прямо к вечернему поезду. В шесть утра они были уже в Новгороде. А в начале десятого, оставив Олега с вещами в такси, Мишка объяснял менеджеру новгородской риэлторской конторы:
- Я хочу снять двухкомнатную квартиру на первом этаже.
- Какой район? Метраж? Кирпич, панелька? – уточнял менеджер.
- Всё равно. Желательно подешевле.
Менеджер смерял Михаила глазами, потом открыл в компьютере фотографии:
- Вот. Спокойное место, окна во двор. Комнаты раздельные. Правда, дом старый, батареи плоховатые. Но зима уже заканчивается. И там обогреватели есть, три штуки.
- Мне подходит, - сказал Михаил, доставая деньги.
Так, ровно через сутки после того, как за ними закрылись большие ворота элитного коттеджа, Мишка открывал ключом дверь своего нового пристанища. Друг стоял за его спиною.
- Проходи, Олег, - спокойно сказал Миша, пропуская его впереди себя. – Вот твоя комната. Сюда никто не войдет, даже я. И никто тебя больше не тронет.
Он принес в комнату два обогревателя. Олег, зябко ссутулив плечи, сидел на узкой кровати.
- Я пойду на кухню, еды какой-нибудь придумаю. Ты выходи, когда проголодаешься, окей?
Первые три недели Олег почти не выходил из комнаты. Не разговаривал. Мишке приходилось на него кричать, чтобы он что-нибудь съел. Но постепенно он стал поправляться. Сам готовил еду. Выходил встречать друга, возвращающегося с работы. А через полтора месяца надел свой костюм, достал из сумки диплом и трудовую книжку, в которой значилось, что последние три года он работал в творческом объединении «Эдита» в должности… администратора, и пошел устраиваться на работу на таможенный терминал. На вакансию менеджера по таможенному оформлению грузов его взяли с испытательным сроком и неполной зарплатой. Но, придя после собеседования домой и рассказывая Мишке подробности встречи с кадровиком, Олег сказал:
- Я удержусь здесь – обязательно! Ты веришь, Миш?
- Конечно – ответил его друг.
Мишка открыл дверь ключом.
- Олег, я дома!
Но в квартире было тихо. Что ж, свободный двадцатитрехлетний парень пошел куда-то отдохнуть после работы. …Обычное дело, чему тут удивляться?! Мишка нахмурился и понес на кухню сумки с продуктами.
Уже три месяца, как они жили в Новгороде. Михаил работал наладчиком станков на крупном заводе: по специальности, по которой учился в колледже родного городка. Зарплата – в три раза выше, чем была в малярке. Сослуживцы – нормальные мужики, здоровавшиеся с ним за руку, не знавшие ничего о его прошлом и не допустившие бы даже мысли о том, что его, наладчика Самсонова, можно в задницу иметь или в рот ему совать при людях. Кто в такие жизненные переплеты не попадал - тот не поймет, в чем кайф, а Миша молиться был готов на новый свой рабочий коллектив. Но вот дома… Дома так ничего и не наладилось. Да, Олег вышел на работу. Да, начал общаться с сослуживцами. Даже уже смог спокойно ездить в переполненном утреннем автобусе. Но друга он ни разу так и не коснулся, даже руку для приветствия ни разу не протянул. Они встречались после работы, вместе ужинали и потом расходились по своим комнатам. Вечерами Мишка прислушивался, ждал, что Олег вот-вот придет к нему. Но - всё напрасно.
В середине мая Олег заговорил про машину:
- Миш, давай купим «Ладу»? У нас один экспедитор продает. Не новая, зато недорого. Мне же взятка не понадобилась, что зря деньгам лежать?
В комиссионке, где они оформляли документы, он повернулся к другу:
- Паспорт давай! На тебя оформляем, у меня же прав пока нет.
Мишка вылупил глаза. Но на людях препираться было неудобно. Так он стал автовладельцем. Сначала он по-детски радовался этой первой своей настоящей собственности. А потом испугался: вдруг Олег… откупился от него?! Вдруг это – награда за помощь? Компенсация за обещанную, но невозможную любовь? «Большое человеческое спасибо», кроме которого больше нечего ждать от их отношений?
Много раз собирался Мишка заговорить первым. Но как подойти к другу, который старше тебя и умнее, работает в солидной организации, который выкупил тебя, чтобы ты не стал проституткой, у которого даже костюм дороже твоего автомобиля… Как заикнуться этому другу о сексе? На порностудии, где все было поставлено с ног на голову, может, и нормально было так… любить друг друга. А здесь, в нормальной жизни…. Нарваться на насмешку, на отпор, на жалость? Мишка не решился. И молчал. И ждал. И всё слабее верил, что дождется.
…Он поужинал и в самом мрачном настроении валялся перед телевизором, бесцельно щелкая пультом, когда подоконник вздрогнул от знакомого стука. Они с Олегом так предупреждали друг друга о своем возвращении. Миша вышел в прихожую. Олег был немного пьян и улыбался.
- Миш, привет!
- Есть будешь? – Мишка не смог скрыть упрека в голосе.
- Нет. Сегодня контролерша Анечка день рождения свой проставляла. Прямо в офисе. Я – сыт.
Миша молча повернулся и пошел в свою комнату. Но Олег его окликнул:
- Хочешь, сегодняшние фотки покажу? Там девчонки будут. Симпатичные.
- Нет, – буркнул Мишка.
- Среди них будет МОЯ! – с каким-то просящим отчаянием добавил Олег.
Мишка замер в дверях. Что ж, может быть, пришла пора узнать всю правду? Он повернулся и обреченно пошел за Олегом к компьютеру. Олег снял с фотоаппарата на диск галерею картинок. Солидный офис. Празднично накрытый стол. Ухоженные девушки в форменной одежде.
- Это – Татьяна Дмитриевна, начальница, - показывал Олег, листая фотографии. - Это – девчонки из отдела паспортного контроля. Иринка. Настя. Вера. Красивая, ага?
Мишка пожал плечом. Он ждал, когда будет та самая. Разлучница. Соперница. …Как глупо это всё-таки звучит…
– А вот - узнаёшь? - Алексеич, который нам с тобой «ладушку» продал. А это – Аня, именинница.
На фотографии белозубо смеялась молодая девчонка. И Олег, протягивая ей подарочную красочную кружку, тянулся к ней с поцелуем. Ревность и обида заволокли Мишкины глаза слезами. Он отвел взгляд от экрана. Хрен с ним – Аня, так Аня. Он отнесет завтра мастеру заявление «по собственному желанию», соберет свои вещи и уедет к родителям. Чего здесь теперь ждать-то? Олег закончил свой рассказ, дошел до последнего фото и молчал.