Глава седьмая
32. Ты, святая сестра, хорошо поступаешь, что к концу речи даешь мне повод развернуть паруса красноречия и по вопросу, как же нужно думать о поступках тех (дев), которые, чтобы не попасть в руки преследователей, бросались со скалы, или кидались в воду; между тем как Божественное Писание запрещает христианке причинять себе насилие. Но именно по отношению к девственницам мы находим в постановлениях ясный и утвердительный ответ в приложении к случаям (крайней) необходимости самоохраны. Существует и пример (подобного) мученичества.
33. В Антиохии была некогда святая Пелагия, в возрасте около пятнадцати лет, сестра девственниц и сама девственница. В первый момент гонения она оставалась запертой дома, и, когда увидела, что ее окружили расхитители веры и невинности, и что, благодаря отсутствию матери и сестер, она лишена (всякой) помощи, – она, преисполненная любви к Богу, сказала: «что делать мне, пленнице девства, если только Ты не призришь на меня? Вот, с одной стороны, – обет девства, а с другой – опасность умереть, потому что ведь смерти не избудешь, и она будет принята (мною). Я умру, если будет угодно (гонителям); даже если они не пожелают подвергнуть меня смерти, – все равно я умру. Ведь Бог средством (смерти) не гнушается, а вера ослабляет преступление. Конечно, если понимать самое насилие в буквальном значении, то разве насилие свободный акт? А еще большее насилие желать и не мочь умереть. Преград смерти я не страшусь. В самом деле, что же это за человек, который желает умереть, и не может? К смерти ведут столь легкие пути! В самом деле, бросившись стремглав, я могу разрушить святотатственные жертвенники и погасить кровью курящиеся алтари. Я не боюсь, что правая рука, ослабев, не донесет удара, что грудь пошатнется от боли. Я не оставлю для тела ни одного греха. Я не побоюсь того, что не будет пущен в ход меч (палача). Я могу умереть и от своего оружия, я помимо помощи палача могу умереть в объятиях матери».
34. Говорят, что Пелагия украсила голову, надела брачную одежду: и ты могла бы сказать, что она идет не на смерть, но к жениху. Но вот, когда гнусные гонители увидели, что целомудренная жертва скрылась от них, они начали разыскивать мать и сестер ее. A они духовным полетом (своим) уже стяжали было себе поле целомудрия, как вдруг здесь, благодаря угрозам со стороны преследователей, а там, вследствие препятствий со стороны бушующего потока, были лишены возможности спасаться бегством: они оказались пойманными для мученического венца. «Чего же мы боимся»? говорят тогда они. «Вот вода; кто же нам препятствует… креститься» (Деян. 8:36)? «И это есть то крещение, чрез которое прощаются грехи и приобретается царство. Это есть то крещение, после которого уже никто не согрешает. Пусть нас возьмет вода, которая обыкновенно возрождает; пусть нас возьмет вода, которая соделывает девственниц. Пусть нас возьмет вода, которая открывает небо, укрепляет слабых, избавляет от смерти и соделывает мучеников. Мы молим Тебя, Боже, Создатель мира, чтобы бездушные тела не разъединяла даже волна, чтобы смерть не разделила трупов тех, которых при жизни соединяла любовь; до пусть будет одна жизнь, одна смерть и даже одно погребение».
35. Так сказали они; и приподняв немного концы платья и опоясавшись, чтобы тем прикрыть невинность и устранить препятствие во время ходьбы, схватившись затем друг другу за руки как бы играя хороводом, они устремляются на средину реки. Они направляются туда, где волны особенно стремительны, где глубина недосягаема. Ни одна (из них) не отступила ни на шаг, ни одна не замедлила движение, ни одна не задумывалась, куда ей направиться; они были печальны, когда встречали твердую почву, негодовали на мелкие места и радовались глубине. И вот могла бы ты видеть, как благочестивая мать, скрестивши руки, радовалась за детей и боялась, как бы течение не вынесло к ней ее дочерей. «Тебе, Христос, говорила она, я приношу в жертву этих жриц целомудрия, путеводителей и последователей страданий»!
36. Но кто же будет удивляться такой твердости их во время жизни, когда даже после смерти они сохранили неизменным положение своих тел? Волна не обнажила трупов и быстрое течение реки не перевернуло их. А что касается святой матери, то хотя она и была лишена чувств, но однако еще сохраняла благочестивые объятия: она даже мертвая не переменила того благоговейного положения рук, какое она придала им. Таким образом, исполнивши долг веры, она умерла наследницей благочестивой любви. Ибо она до самой могилы не изменила тем, которых приготовила к мученическому венцу.