Помимо прекрасной подтянутой задницы у Нимоя были стройные длинные ноги, худой поджарый живот и аккуратный красивый член, который Максимус и не подумал прикрыть кителем. Искомый пузырёк давно нашёлся, а Ларри всё делал вид, что занят поисками, пытаясь понять — кажется ему, что нимоевский член слегка напряжён, или тот и правда…
Тут Максимус кашлянул, и, подняв взгляд на его лицо, Ларри понял, что его изыскания не остались незамеченными. Выдержки и силы воли хватило, чтобы не показать смущения. Схватив пузырёк, он резко встал и подошёл к Максимусу, радуясь, что уж задницу-то его можно разглядывать не скрываясь.
— Заживляющая мазь, — бросил отрывисто. — Не дёргайся, будет жечь.
— Я уже мазал, — буркнул Максимус. — Не помогло.
— Таким не мазал, — Ларри свернул пузырьку крышку и щедро зачерпнул пахучей мази. — Это военная разработка, эксклюзив.
Он опёрся рукой с пузырьком Нимою на поясницу и начал аккуратно втирать мазь в шрам.
— Ох-х, — выдохнул Максимус и начал пританцовывать на месте, крутя задницей.
— Стой спокойно! — прикрикнул на него Ларри и с удовольствием приложил ладонью по здоровой ягодице. Вышло хорошо — звонко, с оттяжкой. Максимус скрипнул зубами и зло глянул на него из-под чёлки.
— Я всегда знал, что вы садист, — прошипел как рассерженная гюрза.
— Заткнись и скажи спасибо, что я тебя лечу, — хмыкнул Ларри.
— Так заткнуться или сказать? — съязвил Максимус, за что и получил второй шлепок. — Сука! — вырвалось у него, и тут же испуганный взгляд возвестил, что Нимой прекрасно понял, что и кому сейчас сказал.
Впрочем, Ларри до его испуга не было никакого дела — у него была своя проблема. Неожиданно хлёсткое матное словечко вызвало вовсе не злость, как можно было бы ожидать, а чувство совсем иного рода. Мат в свой адрес Ларри в принципе слышал очень редко, а уж в подобной ситуации и вовсе никогда — тем неожиданнее было душное тяжёлое возбуждение, нахлынувшее, стоило ругательству сорваться с нимоевских губ. Не совсем отдавая себе отчёт в том, что делает — а точнее, совсем не отдавая, — он снова замахнулся и шлёпнул Нимоя по заднице.
Максимус вскрикнул — удар получился куда чувствительнее предыдущих, и обернулся к Ларри всем телом, изумлённо впиваясь в него взглядом. Ларри успел отстранённо отметить, что теперь его член совершенно точно стоял параллельно полу, когда удивлённый взгляд сменился на понимающий.
— Сука, — отчётливо повторил Максимус и посмотрел с вызовом.
Жаркая волна прокатилась по телу, Ларри зарычал и дёрнул Нимоя за плечо, снова разворачивая к стене. Он рванул на себе штаны, скидывая их на пол, вжался в выпяченную задницу пахом и довольно выдохнул, когда Нимой призывно прогнулся.
— Так вот, чего ты хотел, похотливый козёл, — донеслось до него новое оскорбление, и Ларри едва справился с собой — на секунду ему показалось, что член сейчас порвёт брюки, а заодно и нимоевскую задницу.
— Заткнись, — не своим голосом прохрипел он. — Иначе разорву нахуй.
— Тогда делай уже что-нибудь, — отозвался Максимус, упираясь в стену обеими руками. — А то я сейчас от одного рыка твоего кончу, и хуй тебе, а не секс. Хотя минет, конечно, сделаю, так и быть.
У Ларри голову повело от таких слов — никто и никогда не осмеливался говорить с ним в таком тоне. От возбуждения у него тряслись руки, когда он расстёгивал брюки и намазывал член мазью — той самой, эксклюзивной, со слезой феникса. Впрочем, какая разница — сейчас, потом… Узкая задница наверняка порвалась не в одном месте, когда Ларри с размаху загнал в неё свой немаленький член. Максимус болезненно дёрнулся, зашипел, но быстро расслабился снова — мазь мгновенно сделала своё дело, залечивая, успокаивая.
— Блядь, ну ты и… — Ларри оборвал гневную речь, мощно двинув бёдрами, и, повинуясь странному желанию, схватил Нимоя за волосы, оттягивая его голову назад.
— Заткнись и подмахивай давай, — приказал он и не сдержал довольного стона, когда Нимой послушался. Продолжая удерживать Максимуса за волосы, он взялся другой рукой за его плечо и стал буквально насаживать задницей на свой член.
Нимой негромко застонал, и этот звук, едва попав в уши, метнулся прямо в член. Перед глазами расцвели радужные круги, и Ларри понял, что вот-вот кончит. Стало обидно — он же фактически только начал. Будет обидно кончить, не выебав Нимоя так, как он того заслуживал, но остановиться или хотя бы притормозить не было никаких сил. Малодушно решив, что ничто не мешает трахнуть Максимуса ещё разок чуть попозже, Ларри отпустил наконец его волосы, давая относительную свободу, и, нагнувшись, обхватил ладонью член.