Игорь закрыл глаза и громко выдохнул. Из дома слышался гул и звон, кажется, кто-то разбил посуду. Весь этот шум казался таким отдаленным и тихим по сравнению с тяжелыми грузными ударами сердца. Он сидел, раскинув руки, и нервно отбивал что-то пальцами пока не почувствовал, как над ним нависло тело девушки. Парень попытался открыть глаза, но Настя тут же влажной ладонью накрыла их, оседлала Игоря, и легко чмокнув в губы, произнесла:
— Знаешь, я только о тебе и думала с Нового года. Давай продолжим то, на чем остановились в той кладовке?
Настя провела пальцами по губам, но Игорь грубо отстранился и, наконец, открыл глаза. Первое, что он увидел – бешеный взгляд Егора. Он смотрел на них из окна напротив качелей. Казалось, что глазные яблоки парня начали наливаться кровью. Руки его замерли на щеколде открытой форточки, Егор был зол, обескуражен и явно не настроен на мирный разговор. Он открыл окно нараспашку и через секунду уже стоял около качелей. Настя, испугавшись, вскочила с коленей и встала позади, а сам Игорь только пустыми глазами посмотрел на бордовое лицо друга и безразлично сказал:
— Я же говорил, что она такая же шлюха, как и все.
Егор с размаху врезал ему в челюсть, потом снова и снова, не останавливаясь, он наносил удар за ударом, пока на улицу не выбежал Кирилл, заметивший отсутствие друзей. Он оттащил Егора от окровавленных качелей:
— Какого хрена, пацаны? — спросил парень и перевел взгляд на дрожащую от страха Настю, — Что произошло?
— Этот гондон с Нового года ебет мою девушку! Вот что, блядь произошло! — надрывисто кричал Егор.
Игорь сидел все в той же вальяжной позе и тяжело дышал. Правый глаз опух, губы онемели и по вискам текла алая густая кровь. Не стирая ее, он ответил:
— Твоя воздушная сама в чужие трусы лезет.
Егор кинулся на парня снова, но Кирилл задержал разъяренного парня.
— Игорь, просто заткнись! Зачем провоцируешь?
— Вали отсюда, — отрезал Егор.
Откинув руки Кирилла, он зашел в дачу, хлопнув дверью так, что затрещали доски. Настя сидела на траве, глаза покраснели от слез, тушь потекла. Зрелище так себе, если честно.
— Иди умойся, — скомандовал Игорь девушке.
Услышав его голос, Настя словно очнулась от гипноза и послушно направилась к постройке с умывальниками и душем. Кирилл схватился за голову и, приглаживая светлые волосы, присел рядом со мной:
— Что с тобой происходит? Ты реально с ней спал?
— Не спал.
Кирилл всем видом требовал более развернутых объяснений, и он продолжил:
— Новый год вышел не из лучших… Мне нужно было расслабиться, и тут Настя… Егор напился как свинья, а мы с ней заперлись в кладовке, – громко выдохнув, Игорь продолжил, — остановился, когда мы оба еще были одеты. А сегодня она накинулась на меня и требовала продолжения той ночи... Не знаю, может гордость у этой шалавы задета была. Егор это все, как ты уже понял, услышал…
— Черт...
— Ну, может, хоть бросит ее теперь, — подытожил Игорь, стирая сочащуюся кровь со лба и виска.
— Ты, конечно, тоже тот еще кретин, Игорь. Вот надо было именно с ней «расслабиться». Даже если мы оба и знаем, что она целомудрием не отличается, Настя – девушка твоего друга…
— Хах, кретин, — передразнил я друга, — да мудак я конченный.
Немного неуклюже парень поднялся с качелей и, пошатываясь, дошел до ближайшего поселка, где вызвал такси до дома.
Зайдя в квартиру, Игорь почувствовал стойкий запах перегара, но его нисколько это не удивило.
«Выходные…» — подумал он, устало стягивая кроссовки.
То, что его на самом деле поразило – тишина, царившая дома.
«Напилась и вырубилась? Надеюсь. Не хочется светить, разукрашенной кулаками, рожей. Когда эта женщина в стельку, то постоянно рассматривает меня… Все время от этого гадко на душе…»
Игорь тихо, почти на носочках, стал пробираться на кухню, чтобы достать аптечку, но все его «приемы ниндзя» оказались бессмысленными, мать сидела за столом, подпирая одной рукой подбородок, а другой раскручивая на стеклянном столе обручальное кольцо. Она подняла опухшие красные глаза, остановила звенящее кольцо и, схватив его, ткнула в сторону сына худым пальцем:
— И кто тебя так? Хах, хотя неважно… Скорее всего чужую девчонку лапал. Такой же, как и твой отец! Ни одной юбки не пропускаешь, хотя совсем еще юный, — она сделала большой глоток вина и, поглаживая высокую ножку бокала, продолжила, — помню, твоему отцу мой сокурсник также морду набил. Отеки потом месяц не сходили… А я, дура влюбленная, все равно хвостиком продолжала бегать за ним, пока не забеременела. Радовалась еще ходила: свадьбу предвкушала, семейную счастливую жизнь до внуков распланировала. А в итоге? Обожаемый мною Роман Каминский ублажал всех девушек с округлыми формами в городе на протяжении всего нашего брака, а я сидела дома и ожидала «ненаглядного мужа» с блядок… И заешь что самое смешное в этой истории? Твой отец снова женится, а я до сих пор не могу выбросить его из головы! Он ведь не перестанет изменять и своей молодой невесте... Я могу злорадствовать, смеяться или жалеть эту профурсетку, могу даже желать ей и твоему папаше смерти… А могу наоборот….Нет, точнее должна! И должна была уже давно вычеркнуть его образ из свой памяти и начать новую жизнь с хорошим мужчиной. Но почему ни один, даже самый добрый и сердечный, не может заменить этого ублюдка? Почему? — ее голос начал срываться, в конце концов отчаянные рыдания эхом отозвались в маленькой комнате, а вскоре тяжелые всхлипывания стали стремительно переходить в удушье.