Юрко постучал и вошел в комнату, держа впереди себя сапоги Мерца.
— Господин Мерц, господин Мерц, — хриплым от волнения голосом сказал он, — я принес вам сапоги…
Мерц раскладывал пасьянс. Он поднял лицо, налитое тяжелым хмелем. На столе качались в графинах цветные настойки и беспорядочно сдвинуты были тарелки с недоеденной закуской. Приятель Мерца играл на пианино. Он был тоже пьян и пальцы его попадали мимо клавиш. Третий немец валялся на диване и курил трубку.
«Ее здесь нет!» — в отчаянии думал Юрко и вдруг увидел дымчатое платьице и еще что-то белое — на полу, в углу… Задрожав всем телом, схватил он эту маленькую охапку одежды и прижал к себе. Мерц с изумлением смотрел на мальчика и вдруг расхохотался.
— Бьюсь об заклад, — вскричал он, вскакивая, — что этот маленький сапожник понимает толк в девочках? Эй, ты! Хочешь немножко повеселиться? А?
Какая-то шальная мысль пришла в пьяную голову Мерца, пресыщенного развлечениями, и он развеселился.
— Послушайте, Карл, Франц! — обратился он к приятелям. — Надо быть великодушными: устроим свадьбу этому хромому мальчишке? Ха-ха! Это будет веселая маленькая оперетта! Карл, зажигай свечи! Франц, наливай бокалы! Я приведу невесту…
Мерц, пошатываясь, распахнул дверь в соседнюю комнату. Через секунду он со смехом втащил Наталку…
Она была нагая. Тонкое, полудетское тело ее было разрисовано какими-то странными узорами и змейками — зелеными, красными, оранжевыми… Потешаясь над ней, подлецы размалевали ее красками… Сквозь эту цветную сетку проступали крупные синяки — следы надругательства над юным телом. Светлые Наталкины волосы рассыпались. Лицо — мертвенно бледное и на нем — огромные, сверкающие безумным блеском глаза. Сейчас они были страшные, черные. Не мигая, смотрели они в одну точку…
Юрко рванулся и замер. Она увидела его, узнала. Порывистым движением прикрыла растрепанными косами свое тело и застонала.
— Не смотри на меня, — безмолвно молила Наталка. Он опустил глаза и съежился. Он был потрясен, раздавлен.
— Бьюсь об заклад, — гоготал Мерц. — Они пришлись друг другу по вкусу! Ха-ха-ха! Смотрите, как они опускают глазки. Русские Ромео и Джульетта! Карл, давай сюда свечи… Где вино? Франц, туш, туш!
И потом было что-то совершенно нелепое, дикое. Их поставили рядом. Над ними держали зажженные свечи и горячий воск капал на их головы. Им поднесли к губам бокалы, о края которых стучали их зубы. Франц барабанил на пианино и все три немца осипшими голосами пели какую-то скабрезную песенку; прерывая ее скотским смехом.
Несколько раз мальчик нащупывал в своем кармане кривой сапожный нож. Ему хотелось полоснуть эти красные, налитые пивом морды… Хоть одну из них! Хоть один раз! А потом будь, что будет… Но он отдергивал руку. Боялся за Наталку.
Немцы устали смеяться.
— Вышвырни сопляка на улицу, Мерц! — предложил Франц, которому, надоело бренчать на пианино.
Но Мерц, довольный своей выдумкой, был настроен благодушно.
— Свадьба так свадьба! Неправда ли, — не унимался он, гадко подмигивая мальчику и хлопая его по животу.
— Спокойной ночи, крошки! — крикнул он, втолкнул Юрко и Наталку в соседнюю комнату и повернул ключ в двери.
…Они стояли рядом, испуганно дыша.
— Одень! — стыдливо шепнул мальчик, протягивая ей свое пальто.
— Умру я… — зашептала Наталка и благодатные слезы брызнули из ее неподвижных глаз.
— Умрем вместе, — ответил он почти беззвучно. Нервы Юрко не выдержали. Он сполз на пол, сел у ее ног и заплакал.
— Прости меня, — шептал он горько, — я давно хотел сказать, давно… скажи что-нибудь… скажи словечко!
— Юрко…
— Наталка!
Будь благословенна ты, золотая Жар-птица настоящей любви! Будь благословенна ты во веки веков. Нет, не в силах умертвить тебя никакие темные силы. Не в силах поругать тебя никакое фашистское отродье.
Юрко вскочил. «Бежать! Бежать! Пусть ценой новых мук, пусть ценою смерти, но бежать. Бежать и мстить!».
Он приложил ухо к двери. Пьяные немцы храпели. Он с упрямой, почти мужской силой схватил за руку Наталку.
— Мы уйдем, слышишь? Мы уйдем в лес… к партизанам. Я не знаю, где они… но мы найдем их… мы должны их найти! Ты слышишь меня, Наталка? Мы поползем кукурузным полем… Ты слышишь меня, Наталка? Ты должна найти силы… Я понесу тебя, когда ты не сможешь больше итти. Мы будем мстить им… проклятым… всю жизнь… за тебя… за все!
Он осторожно открыл окно.
Они бежали под покровом ночи.