Повисла драматичная пауза, Оскар окинул нас серьезным взглядом, покручивая кончик уса.
- Парни, которые его охраняли чуть там же и не поседели. Разбираться что да как они не стали, просто изрешетили картину из верных томми. Говорят, ошметки до сих пор по Челленджеру мотает, в том числе и тот самый фрагмент.
- Мда-а-а, дела, - протянул Эрих.
В камнях свистел ветер. Мне представилось, как он несет над джунглями и песчаными равнинами куски картины Дюпона, а рука из окна хватает оказавшихся на пути динозавров и монстров. Выглядело это скорее комично, чем зловеще, я невольно улыбнулся.
- В общем, кто не верит, - сказал Оскар, поглядывая на меня, видимо принял улыбку за признак скептицизма, хотя я знал, что история правдива, пусть и приукрашена, - милости прошу к Освальду О’Брайену, он был одним из охранников Дюпона, могу заверить, что сей джентльмен всецело заслуживает доверия, остальные участники тех событий, увы, мертвы. А картины и сейчас можно встретить по всей Интерзоне. Одна из них, например, висит в оружейке Януса, вы просто не могли ее не видеть.
Картежник прав, не заметить упомянутую картину крайне сложно, хотя бы из-за ее размеров, Дюпон не мелочился, создавая свои полотна. Она занимает одну из стен лавки Януса практически полностью, разглядывать ее можно часами, находя все новые и новые детали и образы. Называется картина, если верить бирке, «Видения глубокого прошлого», скорее всего Дюпон рисовал ее с Вершины на Дне, только оттуда мог открываться столь всеохватный вид на Челленджер. В мельчайших подробностях изображены деревья, болотца, каменистые равнины и их обитатели, если вооружиться увеличительным стеклом, на ящерах можно рассмотреть отдельные чешуйки, даже фотография не в силах передать столько нюансов. Кажется, будто стоишь перед огромным окном в затерянный мир, еще немного, и он придет в движение, волос коснется ветер, нос же учует те неземные запахи, о которых я говорил. Даже Интерзону можно различить, ближе к верхней части полотна, прямо на краю доисторических джунглей видны разномастные домишки, следующие по причудливой линии, напоминающей изломанную букву «S», только сильно растянутую в обе стороны. За пределами поселения нет ничего, кроме неба. Удивительно, почему Янус, большой любитель батальных сцен и бравурных маршей, разместил у себя столь пасторальный пейзаж. Возможно даже в нашем мрачном повелителе оружия и пороха сохранилась частичка тяги к прекрасному? Или же, он просто прикидывает, чем ловчее всего испепелить эти зеленые дали. Как знать.
Время историй и отдыха подходило к концу.
Напоследок мы перекусили консервами, украсив инопланетную местность несколькими вполне земными жестяными банками, на которые тут же сбежались насекомые, выесть остатки угощения; последний раз перепроверили оружие, и вскоре наша честная компания уже спускалась по противоположной стороне холма, к зеленому озеру первозданного леса. Вокруг нас неотвратимо сгущались тени, а небо становилось все выше и выше.
Зеленая Рана. В этом безрадостном царстве мрака и гниения люди редкие гости, обычно мародерам нет нужды отклоняться от привычного маршрута, проложенного между Интерзоной и Городом. Последнее время только дело, подобное нашему, может завести хоть кого-то в здешние дебри.
Кто придумал назвать по сути всего лишь очень большой и протяженный овраг Зеленой Раной – история умалчивает. Однако, если смотреть сверху, определенное сходство имеется. Впадину со всех сторон окружает каменистая равнина, ручьи нередко оканчивают свой путь на ее дне, чем и обусловлено здешнее пышное цветение. Будто великан распорол ножом однородный пейзаж, выпустив на волю кровь в виде леса. Так что, название прижилось.
Из-за высокого же уровня влажности тут гнило все, что только может сгнить. Словно после знатного побоища болотистую землю усеивали стволы разномастных деревьев, большинство из них рассыпалось трухой от малейшего прикосновения, особенно те, что полые внутри. Эти хрустели словно кости, стоило на них наступить. Над мертвыми собратьями толпились их более крепкие, упорные копии. Между ними вольготно устроились хвощи, что-то вроде папоротника, и множество других, неизвестных мне причудливых растений. Так выглядит бесконечный цикл смерти и рождения. Одно процветает поверх другого.
Застойный воздух, лишенный даже намека на дуновение ветра, полнился удушливыми испарениями. Очень скоро нам пришлось закрыть нос и рот повязками, куски ткани превратили нас в бандитов с дикого запада, задумавших ограбить поезд.