Сам-Знаю-Кто шагает впереди. Его высокая, мощная, бронированная, полумеханическая фигура очевидно массивна — однако движения его почти беззвучны, а стопы почти не вязнут в чёрном покрове палой листвы. На поясе слева у него висит кинжал, в левой руке он легко несёт приметное копьё — красивое, с чёрным древком и светло-синим листовидным наконечником в полторы ладони. А в правой руке ждёт своего часа очень длинный, почти как посох, сложной формы боевой жезл с боковой рукоятью и плечевым упором; такие жезлы удобны для отправки боевых чар на большое расстояние и могут частично заменить лук в руках Арьергарда, специализирующегося на дальних атаках.
Следом, сзади и чуть справа, с тихим шелестом плывёт парящая платформа. Да, она парит в паре ладоней от слоя листвы — но её вес и вес всего, что на неё нагружено, всё равно давит на опад, вызывая тот самый негромкий шелест. В ширину платформа имеет около двух метров, в длину — пять, в толщину — полметра. Если на неё посмотреть сверху, то форма её окажется вытянутым шестиугольником с заострёнными носом и кормой.
В углублении по оси парящей платформы, сдвинутом к носу, с удобством восседает Лейта Ассур. Её рука обхватывает боковую рукоять боевого жезла — вернее, из-за увеличенных размеров, уже всё-таки посоха — что укреплён на специальной распорке и направлен вперёд. Левая рука лежит на джойстике, что управляет движением платформы.
— До края рощи меньше пяти тысяч шагов, — внезапно сообщает на ходу Сам-Знаю-Кто. Его голос доносится из клипсы на левом ухе Лейты так чётко и ясно, словно он не в десятке шагов, а всего в паре. — Мой разведчик достиг границы и наблюдает.
— Что за границей? Что-то опасное видно?
— На самой границе — полоса спороносных кустов шириной до сотни шагов, дальше с правого края — малый пруд, где-то шагов двести на триста; слева — болотина, ещё дальше вперёд — каменистая гряда с перелесками. Далее взгляд перекрывается её гребнем. Из опасностей в поле зрения вроде ничего, но у пруда крутится стадо свинозебрингов. Значит, и хищник может таиться где-то рядом… неизвестно какой.
— Вы не ходили в ту сторону?
— Ходил. И прибил мерцающего рыкозуба… уж не знаю, как его называют монстрологи по науке. А ещё я не знаю, кто захватил охотничьи угодья вместо него. И захватил ли.
— Понятно. Благодарю за пояснения.
— Одна команда, одно дело.
— А, ну да. Я тут сижу с таким удобством, что даже забыла, что не просто пассажир. Не верится, что по Лесу Чудес можно передвигаться вот так. Словно владетельная госпожа в чародейском экипаже.
— Пустяки. Сами видели: для меня такая платформа — полчаса ленивой работы с воплощением. И… то, что можно так передвигаться, не означает, что это полностью безопасно. Без хорошего Наблюдателя, я хочу сказать. Уж слишком легко залететь не туда или, расслабившись, попасть под атаку монстра, решившего, что вы посягаете на его территорию. Вот как с тем же мерцающим рыкозубом вышло. Я бы охотно обошёл его стороной, но…
— Понимаю. А сейчас мы не рискуем? Я вас не отвлекаю?
— Рискуем мы минимально. Что до отвлечения… дальше-то, наверно, придётся больше молчать и слушать, но сейчас мы всё ещё на знакомой, проверенной местности и в границах рощи. А тут, среди ходарру, обычно пусто и тихо, только низшие духи роятся.
— Мне рассказывали, что это очень красиво.
— Да. Очень. Представьте, что…
Под неспешный, ни к чему не обязывающий разговор мы добрались до границы рощи.
Спороносные кусты своим видом живо напоминают некоторые особо психоделические участки подземелий — тех, что глубже двух километров. На вид-то это именно кусты, вполне себе такое мусорное тонко- и криволесье: хилые тонкоствольные а-ля осины и а-ля берёзы, типа ольхи и как бы ивы, нечто сродни акациям и нечто напоминающее малину, шиповник, рябину, боярышник, кизил, бересклет и ещё всякое прочее. На одно деревце либо куст, которым я могу назвать примерные аналоги, обычно приходится три-четыре таких, которым я аналогов вообще не знаю — ни по прошлой жизни, ни хоть по гербариям, старательно составляемым местными флоромантами-неестествоописателями. В зонах спороносных кустов растёт не что-то величественное и сравнительно стабильное, вроде ходарру или помянутых выше ланго с золотыми соснами — нет! Это переменчивое царство непрерывных магических мутаций: как циклических, так и тетанических (то бишь видообразующих)…
Правда, большая часть тетанических мутаций заканчивается в тупике летальности, как и в случае мутаций чисто генетических — но для того, чтобы раскрашивать Лес Чудес всё новыми красками всё новых видов, хватает и немногочисленных удачных попыток. С чем с чем, а с видовым разнообразием у местной растительности всё тип-топ.