— Точно-точно. Я уже испытывал нечто похожее, но в одиночку.
Ага. Похожее. Кратно более простое. Впрочем… чары Падение Пера, да. Магия делает лишними не только ВПП, но и парашюты. Не удивительно, что я её люблю!
Ещё минута — и разгонные кольца зашелестели, приминая траву. А безымянный аппарат, словно отлитый из стекла и акрила, взмыл вверх так же невесомо, словно подхваченный ветром сухой лист — и начал понемногу набирать горизонтальную скорость, не забывая и о подъёме вверх.
— Летим?
— Летим. Нравится?
— …я ещё одну ступень получила.
— Самое забавное, что я тоже.
— Правда?
— Разумеется. Видимо, полёт с пассажиром достоин отдельной награды. Как и быстрая переделка готовых конструкций, и, может быть, что-то ещё. Например, завершение непростых переговоров
Или убеждение зажатого человека перестать сутулиться и расправить плечи. Даже если всей моей роли в этом, действительно, только семечко полить, а так-то у этого «семечка» интеллекта и, что важнее, гибкости — да чтоб мне хоть полстолько, я бы сразу ух!
Но это разом и смешно, и страшно. Если мои догадки верны, получается, что Лейта с её привычным прогибом под окружение просто не менее привычно, ещё и с прямой санкции главы рода прогнулась под меня — и разом хапнула столько равного, вне-иерархического общения, сколько раньше не видывала даже в мечтах. Да и видела ли вообще? Знала ли, что, оказывается, так тоже можно?
И смешно, и страшно.
— Но всё равно… четыре ступени за раз, четыре!
— Не рекорд.
— А?
— Я не так давно тоже взял четыре ступени разом. Правда, там скорее вышла глупость на грани самоубийства. Рискованные эксперименты с магией — они такие. Если выжить, награда хороша. Если.
Лейта хихикнула. Совершенно по-девчоночьи. Прямо не прабабушка, а двенадцатилетка.
— Наверно, я просто сплю. Да, это всё объясняет.
— Только не вздумай выходить из ветролёта и пытаться полетать рядом самостоятельно, как во сне. Я бы не хотел выскакивать следом в попытках тебя поймать.
— Но ты бы выскочил меня спасать?
— Конечно. Как же иначе?
— А почему?
— Потому что это правильно.
— Правильно — значит, соответствует правилу. Почему? Ты же хочешь свободы!
— А что такое свобода, а, Лейта? Думаешь, отсутствие правил, возможность делать что угодно?
— Я не знаю, что такое свобода… Научишь?
Не, это не двенадцать лет. Скорее, пять-семь. Этап почемучки.
— Э, нет. Тут как со ступенями: каждый поднимается сам. Твоя свобода — только твоя, тебе решать, какой она будет и какой нет. Но я могу сказать, что такое свобода для меня лично.
— Скажи!
— Тут, наверно, лучше начать издалека. Представь себе новорождённого младенца. Спящего. Есть у него свобода, как думаешь?
— Не знаю… Наверно, нет.
— Это если смотреть в моменте. Прямо сейчас этот младенец просто лежит и спит. Вся его свобода — чистый потенциал где-то там, в будущем. Он может вырасти героем, а может мерзавцем, может чему-то научиться, а может остаться неучем, может получить высокую судьбу, а может — смесь ничтожной и малой в разных пропорциях. Всё это дело будущего: вопрос выпадающих шансов, влияния со стороны, памяти крови, способной направить путь жизни по определённому руслу, и прочих факторов, которых слишком много, чтобы ограниченное сознание могло учесть их все разом. Но в настоящем наш младенец спит. И не может почти ничего, кроме как дышать… причём дышит не по своей воле, а потому что рефлекс такой.
Я немного увлёкся. Впрочем, учитывая обстоятельства — не удивительно.
— Но вот младенец просыпается. И открывает глаза. Это делает его немного свободнее, ведь теперь он имеет выбор: смотреть или не смотреть. И сразу другой: если смотреть, то на что? Мелочь и пустяк для взрослого, но для младенца это огромный шаг вперёд, великий выбор! Первый в жизни! И единственным он не останется, ведь скоро младенец научится шевелить руками и ногами. Потом ползать. Ходить. Бегать. Хватать вещи и бросать их. Играть. Портить и ломать. Рисовать и складывать. Говорить и работать. Его свобода растёт вместе с ним и его возможностями, не так ли? — я улыбнулся и добавил, понижая голос. — А уж если младенец откроет для себя магию…
— Понимаю. Значит, знание позволяет плести всё более сложные и разнообразные чары, а тем самым расширяет возможности — и увеличивает свободу.
— В точку! Больше знаний, глубже понимание. Сильнее и шире и тоньше магия. Обширнее выбор. Больше свободы. Это всё на одной прямой, следствия одной и той же посылки.
— А как же границы?