— Ну, самая главная граница формулируется просто. Не помню уже, кто это сказал, но сказано, на мой взгляд, очень верно: моя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого. Поэтому плохо работает принуждение любого рода: мало того, что принуждающий отнимает часть чужой свободы, так он ещё и свою собственную этим ограничивает. Вместо того, чтобы делать что-то сам для себя, он теперь должен следить, чтобы кто-то другой что-то там делал или чего-то не делал. В паре из господина и раба свободы нет у обоих, точнее, она ограничена в сходной степени. Сюда же другое выражение: кто имеет раба, имеет врага. Поэтому древние гриннейцы отказались от рабства — и правильно сделали.
— И поэтому тебя так покоробило предложение взять супругу из рода Ассур…
— Да! Именно. Одно дело, если девушка сама захочет связать с кем-то свою жизнь. Это может стать началом добровольного, свободного, взаимовыгодного союза. Равных отношений меж непохожими. Совсем другое, если девушка превращается в плату за… даже вслух не хочется такое говорить. «Подчинись власти рода, и я награжу тебя, подчинив тебе частичку этого рода». Отдай свою свободу, чтобы забрать ещё немного чужой свободы. Видал я такие награды в… известном месте! Спасибо, не возьму.
— Однако взять меня с собой ты согласился.
— Да. Потому что уж я-то точно не собираюсь тобой помыкать. Предоставлю столько воли, столько власти над собой и миром, сколько смогу, не поступаясь своей волей и свободой. А если ты, скажем, утомишься сидеть в гостях, то по первому слову доставлю, куда захочешь. Ну, в пределах разумного: в Чащобу я тебя не повезу. Но, к примеру, слетать до Мелира, чтобы там ты смогла начать карьеру в гильдии Жезл и Кинжал — это запросто. Хочешь?
— Ты же тогда не получишь знаний Ассур…
— Прямо сейчас — нет. Но это же не значит, что я не получу их вообще? Зато высок шанс, что я получу их с процентами в виде знаний от наставников гильдии: я успел разобраться в твоём понимании долга и не думаю, что ты нарушишь даже подразумеваемое обещание. По крайней мере, по своей воле. Ну так что, летим в Мелир?
— Нет!
— Как хочешь. Просто помни: достаточно попросить. А пока — задавай вопросы.
— И ты ответишь. Честно и прямо. Или не ответишь, но лишь потому, что ответ может навредить.
— Да, ты уловила принцип.
— …забавно. Все вопросы сразу разбежались по углам. Хотя… почему люди всё-таки используют принуждение, если свобода лучше?
— Свобода-то лучше, но принуждение проще. И входит в привычку. Тут опять же можно вернуться к нашему воображаемому младенцу. Вот он лежит, не умеющий даже ползать. Он нуждается в неустанной заботе. Если его не пеленать, не кормить, не подмывать, не лечить — он ведь не выживет. Родители привыкают, что дитя не самостоятельно, что оно требует заботы. Что решать за него правильно. И… для младенца оно так и есть. Для ребёнка так и есть. Но дети растут, и вскоре для родителей начинается тихий кошмар. Ведь несмышлёнышу неведомо, что огонь жжётся, что ушибы болят, что играясь с острым, можно выколоть глазик, а сунув в рот что-то не то — отравиться. Родители хотят ребёнку только лучшего, а чтобы ему было больно или неприятно — не хотят. Поэтому они запрещают ему лезть в огонь, убирают подальше ножи, не дают лезть грязными пальцами в рот. А дитя лезет. Оно ж бесстрашное и сущеглупое, запросто может утворить такое, что хоть за голову хватайся…
— …и ему начинают запрещать, — подхватила Лейта. — То и это, даже без объяснений, потому что дитё глупое для объяснений, а опасности уже вот, рядом, их надо избегать. И надо делать так и вот так, а почему — опять не дитю понять; пусть сперва делает, а если нет, его накажем. По-родственному, ласково и любя. Лучше самому хворостиной огреть, строгий наказ давая, чем смотреть, как заигравшийся глупец валится с дерева и шею сворачивает. Так делай, так не делай, старшие знают лучше, старшие заботятся о тебе, сиди смирно, будь правильным, так надо, это хорошо, а это вообще закон для всех…
— …и вырастает дитя в принуждении, простом и привычном, а когда доходит до собственных детей — начинает принуждать их, потому что как иначе-то? Всегда так было, предки так жили и нам так велели. Сказано, что рабы не хотят свободы, они хотят стать господами. И так повторяется раз от раза, по кругу: не любившие, когда их учат хворостиной, сами берут её в руки. Смирявшиеся с чужой волей насаждают свою тем, кто слабее. Ведь свобода приносит не только возможности, но и опасности, поэтому очень многим кажется, что сидеть в очерченных границах уютнее. Предсказуемей. Проще. Морщить мозг не надо, можно экономить на умствованиях, ехать по колее, как сказано, не отклоняясь.