— Понимаю, — шепнула она на выдохе.
— Отлично. Готова продолжать?
— Я… да. Конечно.
— Тогда у меня есть ещё одно… не условие, просто рассуждение. Попробую изложить, а ты следи, не нарушил ли я где-то цепь выводов.
— Слушаю.
— Если мне не изменяет память, ещё при нашем знакомстве ты сказала: «Ассуры давно забыли о том, что такое благоденствие, а ныне и вовсе балансируют на грани вырождения»…
…с таким-то отношением к родственной крови оно и не удивительно…
Подавляю виртуального Халка. Снова.
— …из этого я делаю вывод: привычные пути Ассур, традиционные и проверенные… временем… не могут вернуть роду его былое благоденствие. Поэтому если ты двинешься по ним, это едва ли даст некий шанс преуспеть. Плодотворнее рискнуть и попытаться отыскать новые пути. Да, неудача может поджидать и там, само по себе стремление к лучшему ничего не гарантирует — но в привычной колее ответов уж точно не найти, там всё вытоптано до скального основания. Пусто, голо, бесплодно.
Лейта медленно кивает. Но молчит.
— Смотри, что вырисовывается, — сказал я, на миг приподнимая лист с записями о её статусе. — Как я понял, твой класс сосредоточен на максимальном усилении целительных чар за счёт своеобразного донорства. Целитель не просто внедряет в пациента маноконструкты, призванные исправить вред, который выявлен диагностикой, но ещё и накачивает это всё собственной жизнью. Делится ею с больным. Что наверняка особенно эффективно в тех случаях, когда тот ослаблен.
— Да. Всё верно.
— Однако у метода явно есть недостатки. Они есть всегда и у всего, вопрос в том, как их вовремя распознать… кхм, кхм. Первое, что приходит мне на ум: инфекционные заболевания. Они сами по себе есть хищная микроскопическая жизнь, которая пожирает жизнь больного, как хищник — пойманную жертву. Очевидно, что идея дать инфекции больше ресурсов для размножения — не самое лучшее, что можно придумать, и жертвенность в таком случае скорее вредна, чем полезна.
Лейта моргнула.
— Ты много знаешь о целительстве для… не специалиста. Я ещё в начале… заметила. Откуда?
— Если бы я помнил! В моей голове столько осколков знаний, в том числе совершенно диких… вот ты, например, знаешь, что у звёзд есть своего рода жизненный цикл? Что они возникают, загораются, а потом либо невероятно медленно, десятки и сотни миллиардов лет, остывают — либо вспыхивают так, что на краткое мгновение по меркам их долгой жизни, на дни и недели, в одиночку затмевают совокупный блеск миллиардов иных звёзд, и… можно сказать, умирают?
— Не-е-ет…
— А я вот знаю. И даже могу описать процесс подробнее, в деталях. Откуда? Как ко мне попало это знание? Чего и кому стоило добыть нечто настолько… глубокое и масштабное? Память молчит. Я даже не могу гарантировать, что это знание достоверно, потому что в моей голове есть и знания, достоверность которых заведомо снижена и зачастую противоречит другим знаниям. Очевидно, что величественной картине медлительной звёздной жизни, озарённой термоядерным пламенем, полностью противоречит иная картина, повествующая о том, как солнце заправляют дровами и вручную выкатывают на небо обычные люди, что даже не воины и не маги.
— При чём тут солнце?
— Так ведь солнце — тоже звезда. Просто самая близкая и яркая.
Глаза и зрачки Лейты снова расширились до предела. Если так дальше пойдёт, я могу подсесть на это чудесное зрелище…
— Про звёзды я бы послушала потом. Это… интересно, но… есть более интересный вопрос. Что ты знаешь о целителях и исцелении? Пусть даже самое недостоверное.
— Недостоверное? Ну…
Один из осколков памяти блеснул особенно ярко и яростно. Вероятно, сработала ассоциация с ещё не вполне успокоившимся в моей душе зелёным громилой, хотя — какая разница? Я мог попробовать припомнить многое: историю о ветеринаре единорогов, рассказ о враче на космической станции, небыль о похождениях боевого жреца, на всю голову ушибленного войной, или даже про некромантку, которая за две повести и две книги не подняла ни единого зомби, зато много кого вылечила… жертвуя собственные кровь и боль, кстати, прямо как…
Но. Выбор сделан, выбора больше нет.
— Знаешь, Лейта, раз уж зашла речь о недостоверном, позволь рассказать тебе сказку.
— Сказку? — изящные брови приподнимаются парой лебединых крыльев.
— Да. Длинную и причудливую сказку про целителя из древнего ордена Азаринт…
Не то чтобы выдуманные истории вообще не имели хождения по Цоккэсу. Имели. Люди и прочие разумные всегда остаются собой, так что внесистемная способность воображать, придумывать и сочинять в магическом мире никуда не исчезает. Но…