— Да кто их поймёт? — довольно симпатичная, даром что насквозь простецкая, физиономия парня скривилась (не по-детски) и снова вернула невозмутимость (опять же не детскую). — Для одних я молод, для других — перестарок, третьи вообще не снисходили до объяснений… кто-то, возможно, просто магов не любит и учить не хочет… я ж не менталист, мысли не читаю.
— А что ты делаешь? Ну, как маг?
— Да много чего. В основном иллюзии, включая плотные. Но могу тяжести двигать, могу огонь и лёд вызывать, землю раздвигать. Кое-чем боевым тоже владею.
— Кое-чем?
Недолгое молчание. Серьёзный взгляд снизу вверх.
— Я не прочь ответить, — выдал наконец парень (пареньком или там мальцом его называть даже в мыслях как-то не получалось). — Но прежде всего хочу уточнить. Я сюда пришёл не вербоваться, а чтобы помощь найти в своём деле. Вы мне поможете? Да, нет? А то в одной школе, что под вывеской звезды и наковальни, меня заставили битый час всякие упражнения делать и кругами бегать, прежде чем объявить, что мне нужна развивающая алхимия и целитель золотой звезды, лучше не одной. Дельный, конечно, совет и очень правильный — но практичность его сомнительна.
— Почему же?
Вздох.
— Я вам серебряк отдал, уважаемая, не для того, чтобы приятно с вами поболтать. Моё время тоже чего-то да стоит, перестаньте его тратить. Вы можете мне помочь?
— Чтобы помочь, мне нужно знать больше.
— Понятно. Всех благ.
— Постой! Да постой же!
Ещё один вздох. Навострившийся было на выход парень развернулся обратно и молча посмотрел на тётушку Ло, как её звали многочисленные знакомые.
— Подойди, пожалуйста.
— …
— Да что ж ты упрямый такой! Чисто ёж.
— Это всё, что вы имеете мне сказать?
— Нет! Слушай, я понимаю, что ты молод для полноценного вступления в гильдию, но у нас есть некоторые льготы для перспективных кандидатов. Мы иногда даже поручителями выступаем при выдаче займов на ускоренное…
— Сразу нет. Никогда и ни под каким соусом.
— Да почему?
— Потому что любой заём, включая заём на обучение — это ярмо на шее заёмщика. Да, какую-то пользу он может получить тоже, но мир устроен так, что заимодавец получает больше. Всегда. Потому что отношения заёмщика и заимодавца неравноправны по определению. А я вступить в неравноправные отношения на позиции должника хочу меньше, чем в дерьмо вляпаться. От дерьма отмыться проще.
Тётушка Ло моргнула. Не то чтобы высказанное показалось ей чем-то новым, но в исполнении парня лет девяти…
Явно не по росту у него гордыня!
— Сбил ты меня с мысли, — пожаловалась она. — Договорить не дал. Я к чему вела-то? Прийти в боевую школу с улицы и прийти в неё же с рекомендацией от гильдии — это совсем разное. Но чтобы тебе рекомендацию дать, я должна убедиться, что ты действительно перспективен, понимаешь?
— Так вам магию показать?
— Да. Желательно боевую, конечно.
— Прямо здесь? — искреннее недоумение пополам с насмешкой.
— Ну… подожди ещё немного, я подмену вызову. А потом на полигон спустимся.
Спустя несколько минут тётушка Ло изменила своё мнение насчёт гордыни клиента. Учитывая одни только его невидимые диски, рассекающие укреплённые сталью манекены, как соломенные (очевидно, какая-то вариация Ножа Мага или Призрачного Лезвия), этот Вейлиф мог считаться ровней благородному того же возраста. Ну, может, не совсем, но близко к тому. Очень.
И это выглядело странно.
— У кого ты научился… вот так?
— Ни у кого.
— Да быть не может!
— Почему? — Серьёзный, слегка недоумевающий взгляд. — Это же простейшая вещь. Резкий всплеск ауры, направляющий жест — и всё. Влить маны побольше тоже легко. Как выплеснуть воды из кружки и из ведра: ровно одно и то же, если хватает сил ведро приподнять.
— Я… ух. Скажи, сколько тебе лет?
— Восемь. Этой зимой исполнилось.
— А… на какой ты ступени? Прости, что спрашиваю вот так, я даю слово, что без твоего разрешения не скажу никому другому, но… я должна понять!
Новый молчаливый взгляд. И отвернувшись, неохотно:
— На седьмой.
Мысленно добавленное «между десятым и двадцатым» один не сказал, другая же, разумеется, не услышала. Однако этот самый один начал всё острее жалеть, что ослабил Хитрейшую Мимикрию для этого разговора. В кои-то веки быть принятым всерьёз оказалось… неуютно.
И чем дальше, тем неуютнее.
— Уже?! Как давно ты принял судьбу?
— Да в чём дело?