Значит, решено.
От Акваконденсора, выпив всю накопившуюся в нём воду, я избавился: потом воссоздам, когда оно потребуется, сейчас же мне нужнее резерв концентрации. Скорость продвижения я сбросил вдвое, а вот запускать Каменное Эхо начал вдвое же чаще. И вместо транса восстановления переключился на транс восприятия, что разом дало полуторную прибавку к радиусу моей магической чувствительности, а ощущения от качества маны обострило раза в три.
Продвинувшись вперёд на примерно четыреста метров (и ещё немного вниз), я констатировал, что обнаруженный оазис относится к «смазанным». Хотя это не точно. Может, он просто такой большой, что не имеет чёткой, резко выраженной границы; или я двигаюсь не к его центру, а скорее по касательной — отсюда и такой плавный рост фона в его периферии. Как бы то ни было, а само по себе пребывание здесь мне не повредит, да и углубляться в прежнем направлении можно ещё долго.
Вопрос тут в другом: где жизнь?
По мере увеличения манофона подземные биомы увеличивают богатство своих флоры-фауны, что количественно, что качественно. Это не так чтоб аксиома, но естественное положение дел. Но что я вижу? Обычный пещерный мох вытесняется едучим, которого тут стало как-то слишком много; на подушках едучего мха отъедаются необычно крупные бледные плевуны, которых я уже шесть штук прибил; и… и никаких признаков иной жизни.
Это явно не нормально. И не нравится мне, вот совсем.
Происходящее сродни ситуации, когда в ночной пустыне, кишащей скорпионами, тарантулами, змеями, варанами и прочими тварями, ты набредаешь на скрытое в расщелине озеро со стоячей водой. Она тиха и прозрачна, но к водопою никто не спешит. И даже нетребовательная пустынная колючка по мере приближения к этому озеру словно бы чахнет, принимая вид приземистый и болезненный. Ты делаешь ещё несколько шагов и слышишь под ногами тихий хруст. Склонившись к земле, ты различаешь перемены в оттенке песков; среди обычных песчинок видны мелкие белые кристаллы. Забросив один из них на язык, ты ощущаешь именно тот горьковатый вкус, которого ждёшь.
Соль.
Найденное тобой озеро мертво, потому что вода его насквозь пропитана смесью хлоридов натрия и калия. Настолько, что никакое живое существо не в состоянии напиться ею. Попытка лишь распалит жажду сильнее прежнего и станет причиной гибели.
…похоже, хоть я и не чувствую от этого оазиса особой угрозы, лучше обойти его стороной. Что бы ни стало причиной, по которой тут благоденствуют одни лишь кислотные существа, я не хочу сталкиваться с этой причиной напрямую. Тем паче что еды, пригодной для меня, отыскать в таком странном, уродливо перекошенном и обеднённом биоме не получится. Хуже того: может статься, что прямо сейчас в мой дух медленно, но неотвратимо заползает действительно вредная мана, оттенок которой я не могу распознать лишь потому, что концентрация её на периферии оазиса невелика.
Резко изменив направление, я двинулся вверх-вправо, стремясь удалиться от примерно нащупанного мной центра аномальной зоны. И не особо сдерживал темп движения при этом. Плотность маны ожидаемо (и желаемо) поползла к нормальным значениям, концентрация едучего мха и бледных плевунов столь же ожидаемо понизилась, разбавляясь более привычными подземными тварями. Так что единственное, что мне по-прежнему не нравилось — моё приближающееся истощение.
Да, экзоскелет Паучьего Прикида снимал с меня значительную часть нагрузки, так что физически я ощущал себя не так уж скверно. Мышцы не ныли, связки не скрипели, сердце не захлёбывалось от нагрузок, хотя снова подняться на несколько сотен метров — пусть и не бегом, как во время бегства от того потаённого комплекса — всё равно немалый труд.
Но я не собирался заниматься самообманом.
Экзоскелет снимает нагрузку с моих мышц, но нагружает нервную систему. Да, слабо, да, довольно привычно и малозаметно — но каждое сокращение плотной иллюзии требует от меня напряжения воли. Каждое небольшое изменение внешнего слоя костюма, когда он сперва прилипает к камню, а потом от него отцепляется, заставляет уделять этому толику внимания. И тратит, тратит, тратит ресурсы мозга. Да, немалую часть этих трат несёт моё духовное тело и духовные же контуры, отражающие мыслительные процессы. Иначе эти слишком долгие сутки меня просто-напросто доконали бы, причём уже давно. Но даже уменьшенная, нагрузка остаётся нагрузкой. И лучший индикатор того, что ситуация не особо хороша — моё настроение. Оно пребывает на дне и продолжает это дно давить, пытаясь забуриться глубже.