Очередные конкуренты, не более.
Когда всё закончится, с их тел просто подберут дополнительные ценные вещички — те самые, что уже давно вызывали тихую зависть. Да и делить лут на двоих куда приятнее, чем на большее число.
Монументальная фигура в сплошных массивных латах стояла на вытоптанной и обагрённой земле, словно скала в волнах прибоя. Впрочем, скалы могут рассечь волну, только вот после этого не истекают кровью. Вооружением фигуре служила пара прямых обоюдоострых клинков: подлиннее и взятый прямым хватом в левой руке, в правой — покороче, взятый обратным хватом.
— Сияние Мести! — негромким, но уверенным голосом провозгласил левый в паре атакующих. С красивого копья в его руках, имеющего чёрное древко и светло-синий листовидный наконечник длиной полторы ладони, стекла как бы стрела извивающегося света. Стремительно пронзив два десятка метров, разделявших копейщика и двурукого мечника, Сияние Мести… с шипением, подобным шипению воды на углях костра, но и с острыми колкими нотами, напоминающими о звоне бьющегося стекла, угасло.
Большой овальный щит, полупрозрачный, изумрудно-зелёный, на одно критическое мгновение развернувшийся вокруг кинжала в правой руке мечника и прикрывший его от атаки, снова свернулся. Сам мечник не произнёс ни слова. Он даже как будто не пошевелился.
— Чего ты возишься? — недовольно спросил правый в паре атакующих, держащий примерно равную дистанцию и с противником, и с союзником. Оружием правому служила не очень длинная, но весьма массивная двулезвийная секира, серебристо-белая с алым рунированием, что четырьмя прямыми строками взбегало по рукояти и как бы вливалось в четыре весьма запутанных символа — по одному на каждой из двух сторон слегка неравных своими размерами лезвий.
— А смысл, если ты не помогаешь? — копейщик то ли талантливо изображал флегму, то ли впрямь не волновался ни в малейшей степени. — Я что, должен за двоих отдуваться?
Секирщик фыркнул.
— Да он и так скоро сдохнет.
— А если нет? Сияние Мести!
Снова шипение и колкий хруст. Результат неизменен.
— Для регенератора он как-то многовато крови пролил. Но ладно. Заря… Семи… Сторон… Небес!
Чтобы атаковать, секирщик припал к земле в странноватой, не особо устойчивой стойке, совершил семь коротких махов оружием, словно и впрямь пытаясь разделить небо на семь долей, а в финале сделал восьмой, более мощный мах. С лезвия секиры, обращённого к мечнику в финале приёма, устремилась широкая тёмно-багровая волна. Мощь этой атаки явно многократно превосходила мощь Сияния Мести. Казалось, что сейчас этот неистовый размах просто сметёт мечника…
Как бы не так.
Один тяжёлый шаг навстречу атаке. Один прямой, обманчиво бесхитростный выпад меча. И столь же тяжёлый шаг обратно. Хотя, может, чуть тяжелей. Совсем немного.
И едва уловимо колыхнуло воздух в момент выпада вырвавшееся из-под шлема:
— Белая Стена!
К слову, сказано это было на гриннейском, тогда как нападающие вели диалог и возглашали свои приёмы на имперском.
Когда столкнулись Заря Семи Сторон Небес и Белая Стена, раздалось не какое-то там шипение. От места столкновения во все стороны грянул дробный грохот вроде того, что порой рушится с небес в разгар грозы. Всякий имеющий уши мог услышать это за километр, если не больше…
И кое-кто уже слышал похожий звук раньше. Издалека. Отчего, привлечённый любопытством, и подобрался к месту действия… скрытно.
— Всё-таки эта твоя Заря слабовата, — сообщил копейщик, не изменяя привычной флегме.
— Слабовата?! — секирщик даже бросил быстрый недобрый взгляд в его сторону. — Это полноценная атака выше черты триария! Знаешь, сколько выносливости на неё уходит?
— Я вижу, что ты использовал её уже в третий раз и точно так же бессмысленно, как в первые два раза. Значит, она слабовата. Сияние Мести!
— Нет! Просто этот древком трахнутый Защитник крепче зачарованной стены! Первое созвездие минимум, а скорее вообще золотая звезда, если по этой их гильдейской системе считать.
— А знак носит с четырьмя звёздами. И если он так силён, почему мы ещё жи…
— Уже мертвы, — поглумилась пустота над телом копейщика, рухнувшего наземь рядом со своей же отсечённой головой. Что характерно, на гриннейском поглумилась, с лёгким столичным акцентом.
И тут мечник, доселе стоявший скалой, взревел:
— За Ассур!!!
После чего события понеслись вскачь. Заметить — подвиг, удержать — ха! Удержи, герой, изволь в одну каску камнепад, торча прямо на его пути на склоне Граничного хребта! А ещё того лучше — прямо в тех же краях заткни очередное извержение вулкана! Любой же с таким одним плевком сладит!