С любовью и наилучшими пожеланиями, твой К. С. Льюис
Килнс Хидингтон Квори Оксфорд [20 июля 1955]
Дорогой Хью,
Спасибо за письмо от 14 июня. Очень рад, что вы одобрили «П[лемянника] Ч[ародея]»; нехорошо вышло бы, если бы как раз та самая книжка, которая вам посвящена, и не понравилась! Меня потрясло, что ваша улица ведет и на север, и на юг, потому что у нас все улицы (и даже проселочные дороги) идут сразу в двух направлениях. Они умеют меняться в тот миг, когда ты поворачиваешь. Что еще хитрее, они одновременно превращают правую сторону в левую. Не знаю случая, чтобы это не сработало.
Люблю вас всех.
Всегда ваш К. С. Льюис
Килнс Хидингтон Квори Оксфорд [14 сентября 1955
Дорогая Тинси,
(Раз ты [Джоан] так себя называешь), от всего сердца поздравляю с наградой, и как замечательно, что у тебя был такой оперный сезон. Я не понимаю вашей погоды; неужели в Америке с наступлением августа холодает? Когда у нас бывает лето (примерно каждый седьмой год), в августе становится теплее. Мне было очень грустно читать, что твой пала болел, и приятно узнать, что он поправился; пожалуйста, передай ему это от меня.
Я только что вернулся с гор, из Донегала, там было очень красиво, я замечательно гулял и купался.
С любовью, твой К. С. Льюис
Модлин–колледж Кембридж [16 октября 1955]
Дорогая Джоан,
Спасибо за письмо от третьего числа. У нас не бывает мало–мальски серьезного снега до самого января, а то и дольше. Однажды он выпал на Пасху, когда на деревьях уже распустились листья. Из‑за этого шапки получились куда больше, чем на голых сучьях, и многие ветки обломились. Сегодня ночью ударил первый заморозок: наутро лужайки лежали серые в ярком, белесом свете — удивительно красиво. Наступление зимы всегда меня будоражит; хочется приключений. Думаю, осень у нас наступает медленнее вашей, цвета более мягкие. Деревья, особенно буки, не облетают неделями и стоят сперва желтые, потом золотистые, потом огненные.
Не слышал о морской свинке, которая бы обращала внимание на людей (им вполне хватает друг друга). На мой взгляд, из маленьких зверюшек самые забавные хомяки. И, сказать тебе честно, я по–прежнему люблю мышей. Однако морские свинки очень подходят к тому, что ты учишь немецкий. Если бы они говорили, то, уверен, именно па этом языке.
Всегда твой К. С. Льюис
Модлин–колледж Кембридж [24 октября 1955]
Дорогой Лоренс, я очень рад, что получил письмо от твоей мамы, Потому что теперь могу ответить на твое старое. Я не написал тогда, потому что угол твоего письма по пути намок, адрес; расплылся и я не мог его разобрать, поэтому не знал, куда слать ответ. Так вот, я не питаю неприязни к пантерам и считаю их замечательными. Не помню, чтобы вывел где- нибудь плохих пантер (хорошие сражаются против Рабадаша и «Серебряном кресле»[24]), а если бы и вывел, это вовсе не значит, что я считаю всех пантер плохими, как не считаю плохими всех мужчин из‑за дяди Эндрю или всех мальчиков из‑за того, что Эдмунд был когда‑то предателем. Извини, что у меня такой плохой почерк; лет десять назад я писал очень красиво, но сейчас у меня ревматизм кисти. Пожалуйста, поблагодари маму за чудесное письмо, я с огромной радостью его прочел. А теперь до свидания. Вспоминай меня в своих молитвах, а я буду молиться о тебе.
Всегда твой К. С. Льюис
Хидингтон Квори Оксфорд [26 декабря 1955]
Дорогая Джоан,
Спасибо большое за веселую открытку и чудесную закладку. Тысяча добрых пожеланий. Не могу написать как следует — скопилась ужасная груда почты, отвечаю на письма каждый день, пропадает все Рождество. Одного из наших гусей загрызла лиса.
Всегда твой К. С. Льюис
Килнс Хидингтон Квори
Оксфорд [27 декабря 1955]
Дорогая моя Сара,
Спасибо огромное за чудесную кружку, из которой я надеюсь теперь часто пить за твое здоровье. Она напомнила мне, что в этом году я начисто позабыл про всех своих крестников, чего раньше со мною не случалось. Я — свинья, porcissimus[25]. И этом году рождественская суета (которую я резко отделяю от Рождества) с тюками писем через каждые полчаса совсем меня придавила, и до вчерашнего вечера я был практически не в себе. Теперь прикладываю запоздалый подарок.
Когда я последний раз видел твоих маму и папу, их сильно тревожили мыши. Полагаю, сейчас популяция исчисляется уже миллионами.
Поцелуй их отмена (я имею и виду твоих родителей, хотя, разумеется, непрочь — с безопасного расстояния — включить сюда и мышей). Самые лучшие пожелания в 1956 году.
24
Рабадаш появляется в «Коне и его мальчике», а не в «Серебряном кресле»; Льюис заметил ошибку, когда уже отправил письмо.