Тогда Синицына «почувствовала под собой другую почву – силу красоты, возможность взять от жизни нечто более блестящее, чем место учительницы в городской школе или много-много в младшем классе женской гимназии». Она почувствовала в себе драматический талант и решилась поступить на сцену. Ее решение казалось легко осуществимым: за ней начал ухаживать купец-меценат, бывший товарищ Заплаткина по университету, имевший руку в театральном мире. При помощи этого мецената, несмотря на протесты со стороны Заплаткина, приревновавшего ее к купцу, она поступает в театральное училище, Заплаткин возвращает ей обручальное кольцо, расходится с ней и погружается в глубокое отчаяние и полнейшую апатию ко всему окружающему.
Таково содержание «Однокурсников»; уже одно его беглое изложение дает представление об «Однокурсниках», как об обычном типе «идейных» романов, центр тяжести которых составляет любовная интрига Если же пристально всмотреться в физиономию действующих лиц, если заглянуть в глубину их душевного мира, то мы найдем, что любовная интрига есть альфа и омега всего романа, а те черты, которые характеризуют его героев, как истинных представителей новых общественных течений, являются для самого романа побочным, случайным аксессуаром.
На самом деле в течение всего того времени, в которое развивается действие романа, его герои не живут идеями. Правда, автор неоднократно подчеркивал их «идейность» и даже излагает profession de foi некоторых из них. Но при этом он поступает диаметрально противоположно тому, как поступали в данном случае классические представители «романа принципов», например, автор «Жизни Шупова» или автор «Подростка». Последние сосредоточивают свое внимание на постепенном развитии тех или других идей в душе своих героев, выясняют те факторы, социальные или индивидуальные, которые обусловливали развитие этих идей: в росте и развитии этих идей они видят сущность жизни своих героев.
Герои г. Боборыкина, напротив, всегда появляются на сцену уже вполне сформировавшимися людьми, с «готовыми» принципами и миросозерцанием. Зарождение, образование и развитие идей всегда происходит где-то за кулисами его сцены. В тех же случаях, когда г. Боборыкин обращается к изложению более подробных биографических сведений относительно своих героев, приводимые им данные очень мало касаются их идейной жизни.
Мало того, явившись на сцену с определенными взглядами и принципами, герои г. Боборыкина не подвергают своего миросозерцания дальнейшей разработке: они застыли в своем развитии и ни на йоту не эволюционируют даже в тех случаях, если попадают в стремительный круговорот жизни, если на них начинают сыпаться тяжелые удары судьбы, если они убеждаются в своей малоприготовленности к борьбе за существование, если наконец, все обстоятельства указывают на необходимость внесения поправок в их миросозерцание или необходимость более детальной разработки этого миросозерцания. Одним словом, в пределах романа их идеи не составляют решающего, активного элемента их жизни. Упоминание об их идеях является лишь всегда вводным эпизодом романа.
Иван Заплаткин, как заявляет г. Боборыкин на первых страницах своего произведения, исповедует определенное миросозерцание. Нам приходится лишь на слово верить г. Боборыкину, так как на всем протяжении повести мы не видим внутреннего развития, внутренней работы идей молодого прогрессиста: в те моменты, когда г. Боборыкин вскрывает его душевный мир, мы видим в последнем лишь игру «общечеловеческих» страстей. И если бы г. Боборыкин сообщил нам, что Заплаткин – убежденный «культурник» или «толстовец», то и тогда самое развитие повести нисколько бы не изменилось.
Развитие повести нисколько не изменилось и в том случае, если бы автор совершенно выкинул из нее эпизодическую фигуру адвоката Кантакова, а между тем, особенно благодаря фигуре этого прогрессиста, поставившего целью своей жизни защиту интересов труда против всемогущего капитала, не верящего в непреложность ортодоксального марксизма, повесть г. Боборыкина получает значение «летописного» рассказа. Кантаков специально выводится на сцену лишь для того, чтобы дать возможность автору «Однокурсников» отметить новое «наслоение» текущей жизни. Высказавши в начале повести Заплаткину за кружкой пива свое profession de foi, Кантаков тотчас же исчезает с авансцены. В развитии интриги он не принимает никакого участия. Генезис его идей нисколько не выяснен для читателя…
За вычетом всех «идейных» эпизодов, занимающих к тому же в повести весьма мало места, остается любовная интрига. Г. Боборыкин употребил свой обычный прием, унаследованный им от старинной, романтической школы романистов: он заставил своих героев жить настоящей жизнью лишь в сфере любовных отношений. Он поступил точно так же, как поступил, например, характеризуя в романе «Из новых» настроения восьмидесятых годов: тогда он ввел в роман одного из самых ярких представителей названной эпохи – толстовца и показал этого толстовца не как носителя известных нравственных истин, во всей цельности его душевного мира, а лишь в качестве неудачного героя любовной драмы.