За период войны на Пиренейском полуострове лишь одного командира отстранили от должности за часто и незаконно назначаемые телесные наказания: в 1813 году подполковника Арчделла сняли с поста командира 1-го батальона 40-го полка, но добряк-подполковник, видимо, просто попал начальству под горячую руку, так как исключением не был. В 10-м «гусарском», например, с 20 февраля по 26 июня 1813 года за 136 провинностей (63 из них пьянство) было назначено 38900 плетей, впрочем, исполнено 21555.
Телесные наказания отменили в английской армии только в 1881 году.
Ни в армии, ни во флоте в нижних чинах не видели людей. Например, ещё в 1897 году уставы британского Королевского военно-морского флота запрещали матросам пользоваться во время еды вилкой, ибо, по мнению Адмиралтейства, этот столовый прибор подрывал дисциплину и порождал изнеженность среди нижних чинов.
Внешний вид и выкладка.
Мундир английского солдата был далёк от образцов формы, утверждённых в 1802 году. Во-первых, пошив формы заказывался частным производителям командирами полков (им потом расходы возмещала казна), а уж они-то порой изощрялись, как могли, особенно стараясь в отношении мундиров фланговых рот и музыкантов. Офицеры, кстати, шили форму себе за свой счёт, им казна ничего не возмещала. Во-вторых, вносила свои коррективы война. Дадим слово ветеранам. Греттен, 88-й полк: «… Его [Веллингтона] не заботило, какие штаны на наших солдатах: чёрные, серые или синие, лишь бы подсумки были полны. Мы могли напяливать на себя, что угодно… Нельзя было найти двух офицеров, одетых одинаково. Шинели серые с галунами, коричневатые, серо-голубые…» Росс-Льювин, 32-й полк, 1814 год: «… Никто не угадал бы, каков первоначальный цвет нашей униформы, столько на ней было заплат из разных тканей…» Джордж Вуд, 82-й полк: «… Кивер, служивший мне и подушкой, и ночным колпаком, давно потерял форму. Борода у меня отросла, глаза и щёки запали. Измученное хворями тело покрывала многомесячная короста. Настроение было – хоть в петлю. Ботинки просили каши, сабля заржавела от сырости. Ремень облез и стал коричневым, мундир каким угодно, только не красным. Всё было влажным и грязным до последней степени…»
Выкладка пехотинца в походе достигала 35 кг. На первый взгляд, немного, но стоит учесть, что её приходилось тащить по разбитым и раскисшим просёлкам в дырявых ботинках и тонкой шинельке, а ночевать под открытым небом. К тому же распределён вес был неравномерно. Фляга, сухарная сумка и штык на левом боку в какой-то мере уравновешивались патронной сумой и мушкетом с другой, но и перекрещивающиеся ремни, и ремень мушкета, и лямки ранца опирались на плечи, а поперечный ремень проклятья английского пехотинца, - ранца Троттера, ещё и сдавливал грудную клетку, проходя чуть ниже ключиц. Ранец представлял собой деревянную раму, обтянутую лакированным полотном. Углы конструкции до крови раздирали спину, а система лямок мешала нормально дышать (существовало неуставное наказание: ранец набивался камнями, надевался на провинившегося рядового, и бедолагу гоняли до потери сознания).
Как результат: во время трудных маршей люди умирали прямо в строю. Стрелок Харрис, далёкий от нытья и жалоб, писал: «…Многих из тех, кого пожалела французская пуля, убила та дьявольская ноша, что мы вынуждены были таскать на себе…»
Положение усугубляла боязнь перебоев в снабжении (а перебои эти на Пиренейском полуострове были постоянными), увеличивавшая груз на спине пехотинца.
Сержант Купер из 7-го фузилёрного перечисляет то, что он нёс на марше перед Витторией в 1813 году, когда Веллингтону удалось решить проблему своевременного снабжения: мушкет и штык – 6,5 кг; подсумок с 60 зарядами – 2,7 кг; фляга, ремень, котелок – 1,1 кг; ранец и ремни – 1,5 кг; одеяло – 2 кг; шинель – 2 кг; мундир – 1,5 кг; роба, две сорочки, перемена нижнего белья – 1,5 кг; две пары ботинок – 1,5 кг; штаны и гетры – 1 кг; две пары чулок – 0,5 кг; щётки, гребни, глина для чистки снаряжения, чересплечные ремни, два колышка для палатки – 3 кг; хлеба на три дня, солонина на два, вода – 3,5 кг; всего под 30 кг. Как замечает Купер: «…Жаль, правительство не догадалось снабдить нас запасными спинами, чтоб всё это тягать…»