В законодательстве Великобритании до 1961 года самоубийство являлось криминальным деянием и приводило к тюремному заключению, если самоубийца выживал, а, если не выживал, имущество семьи покойного могло быть конфисковано в пользу монарха.
Имена.
Выбирая имена персонажам саги о Шарпе, Бернард Корнуэлл не мудрствовал лукаво. «Генри», «Бартоломью», «Уильям» (Фредериксон, конечно же, тоже «Уильям». «Вильямом» в своих переводах сделал его я, ибо в русском языке приняты две равноценные транскрипции имени “William”, например, «Вильям Шекспир» и «Уильям Блейк», но «Вильям», как мне показалось, подчёркивает немецкое происхождение капитана. У Корнуэлла солдаты прозвали Фредериксона “Sweet-william”, что с английского дословно переводится, как «турецкая гвоздика». У меня капитан - «Красавчик Вильям». Почему? При переводе с одного языка на другой перед толмачом всегда встаёт нелёгкий выбор: что сохранять, дух произведения или букву? Сохранить и то и другое практически невозможно. Как пишет Корней Чуковский в книге «Высокое искусство перевода», в тридцатые годы в СССР существовали две школы толмачей. Одни придерживалась мнения, что перевод должен быть дословным, как подстрочник. Другие считали, что важнее донести смысл и стиль автора, а соответствует ли количество абзацев в оригинале произведения количеству красных строк в переводе – дело десятое. Чуковский с сожалением отмечает, что усилиями «буквоедов» задорная проза его любимого писателя Чарльза Диккенса превратилась в нуднейшее неудобочитаемое чтиво. «Перевод по смыслу» мне лично ближе, а потому, исходя из того, что “sweet”- это «сладкий, ароматный, милый», я остановился на не самом удачном, но всё же точнее передающем солдатский намёк на внешность варианте «Красавчик Вильям». Были, конечно, и другие: «Душка Вильям», например… Однако от них пришлось отказаться по двум соображениям. Во-первых, для речи простых солдат больно вычурно, а, во-вторых, подобное прозвище намекает не столько на внешность, сколько на нестандартную сексуальную ориентацию, что в случае с Фредериксоном действительности не соответствует) не режут слух русскоязычному читателю, что уж говорить о читателе англоязычном? Ирландец Харпер носит имя «Патрик», которое настолько ирландское, что его уменьшительной формой «Пэдди» англичане издавна обозначают любого уроженца Зелёного острова (раз «Ваня», значит, русский; раз «Пэдди», значит, ирландец).
Из ряда обычных имён выбивается, пожалуй, одно. Думаю, вы уже догадались, какое. Да-да, Обадия. Познакомившись с бессмертным, как кошка, сержантом Хейксвеллом в романе «Тигр Шарпа», я мельком подивился бессердечию Корнуэлла, окрестившего героя, пусть и отрицательного, столь диковинно, дальше привык и не обращал на имя внимания. Когда же взялся за перевод «Роты Шарпа», вопрос с имечком Хейксвелла встал передо мной вновь.
Христианство обосновалось на британских островах в незапамятные времена. Детей христиане называли в честь святых, уповая, что небесный покровитель будет приглядывать за земным тёзкой. Хлопот у святых много, рассуждали родители, и для надёжности давали чадам два-три имени, а знатные господа – и того больше. Царственные же особы носили порой до пяти десятков имён, целая орава угодников хранила их. Впрочем, французские простолюдины умудрились переплюнуть королей с курфюрстами. Крестьяне нарекали ребятишек именем «Туссен», что значит «Все святые», подряжая жохом всех до единого мучеников помогать дитяте. Всё шло прекрасно до Реформации. Злые протестанты объявили почитание святых многобожием, и с именами стало туго. Немцы нашли выход, обратившись к собственной дохристианской истории, к «Вольфрамам», «Куннигундам», «Эберхардам». Английские протестанты, в силу радикальности убеждений языческими предками брезговали, а потому начали черпать имена из Ветхого завета. Вместе с бесчисленными «Енохами», «Исраэлями» выудили и «Авдия» (Наш библейский вариант прочтения имени «Обадия»). Имя этого малого пророка пользовалось популярностью и у нас («Авдей»), и у мусульман («Абдулла»), но британские сектанты им просто упивались. Обадией звали одного из пуритан Кромвеля (если быть точным, Обадия-Закуй-Их-Королей-В-Цепи-И-Их-Знать-В-Кандалы Нидхэм. Его единоверцы носили имена не менее заковыристые. Например, «Живи-Для-Вечного-Воскресения-Иеровоам д’Энер» или «Кабы-Христос-Не-Умер-За-Всех-Был-Бы-Ты-Проклят Бэрбоун». Сильно ударенные об колокол ребята были эти пуритане), а квакеров за нежную привязанность к имени «Обадия» в народе и звали «обадиями». Возвращаясь к нашему барану: о семействе Обадии Хейксвелла Корнуэлл пишет скупо, но можно предположить, что они относились к одной из упомянутых сект. В пользу этой версии также свидетельствует привычка сержанта пересыпать речь фальшивыми цитатами из Библии.