Бом: Я могу себе представить, что можно было бы, наверно, стать более разумным, более защищенным. Но когда вы говорите о «полной безопасности», то неизбежно встает вопрос: полная ли она?
Кришнамурти: О, полная, психологическая.
Бом: Но не обязательно физическая.
Кришнамурти: Это внутреннее ощущение полной безопасности заставляет меня...
Бом: Оно заставляет вас действовать правильно.
Кришнамурти: Действовать правильно в мире реальности.
Бом: Да, понимаю. Вы можете быть в безопасности, насколько это для вас возможно, если вы вполне разумны, но у вас нет гарантии, что ничего с вами не случится.
Кришнамурти: Разумеется, нет. Мой ум укоренился, утвердился в пустоте, и в сфере реальности он действует разумно. Его разумность говорит: «Ты не можешь быть в безопасности до тех пор, пока действуешь таким образом».
Бом: Я должен все делать правильно.
Кришнамурти: Все правильно, соответственно той разумности, которая исходит от истины, из «ничто».
Бом: И если даже с вами что-то случается, вы все же, несмотря ни на что, защищены.
Кришнамурти: Разумеется... если даже мой дом сгорает дотла. Но, видите ли, мы ищем безопасность здесь, в мире реальности.
Бом: Да, я понял.
Кришнамурти: Следовательно, не существует никакой безопасности.
Бом: Пока мы считаем, что мир реальности — единственное, что существует, нам приходится искать ее в этом мире.
Кришнамурти: Да.
Бом: Можно понять, что в мире реальности фактически не существует безопасности. Каждая вещь зависит от других вещей, которые неизвестны и т.д. А отсюда и этот сильный страх.
Кришнамурти: Вы упомянули о страхе. В «ничто» существует полная безопасность, и потому нет страха. Но это ощущение отсутствия страха в мире реальности проявляется тогда совершенно особенным образом: у меня нет страха — я работаю. Богат я или беден — я работаю. Я работаю не как англичанин, немец, араб — все это бессмысленно — я работаю как разумный человек, и тем самым создаю безопасность в мире реальности. Вы следите за моей мыслью?
Бом: Да, вы делаете этот мир настолько безопасным, насколько это возможно. Чем более ясно и разумно вы действуете, тем больше безопасности.
Кришнамурти: Благодаря тому, что внутренне я в безопасности, я создаю и безопасность внешнюю.
Бом: С другой стороны, если я чувствую, что глубоко завишу от мира реальности, то это делает меня внутренне несбалансированным.
Кришнамурти: Разумеется.
Бом: Каждый чувствует, что внутренне он зависит от мира реальности.
Кришнамурти: Тут происходит следующее. Вы мне что-то говорите, но я этого не воспринимаю. Не вижу той удивительной красоты, той глубины чувства, с которой вы говорите мне о полной внутренней защищенности. И вот я обращаюсь к вам: «Послушайте, как вы собираетесь передать мне эту красоту?»
Зерно истины
Кришнамурти: Если зерно истины посажено, оно должно действовать, должно расти, функционировать, его жизнь — в нем самом.
Бом: Миллионы людей, возможно, читали или слышали то, что вы говорите. И создается впечатление, что большинство из них вас не поняло. Считаете ли вы, что рано или поздно, все они вас поймут?
Кришнамурти: Нет, но это продолжается, это их потревожило, они спрашивают: «Что он этим хочет сказать?» Зерно работает, оно растет, оно — не мертвое. Вы можете сказать что-то ложное, и оно также будет работать.
Бом: Да, но в настоящее время мы видим борьбу, которая происходит между ложным и истинным, и невозможно предвидеть исход этой борьбы; мы не можем быть уверены в результате.
Кришнамурти: Вы заронили в меня зерно: «Истина — это страна без дорог». А в моем сознании зреет также и другое зерно, которое говорит: «Путь к истине существует, следуй за мной». Одно зерно ложно, другое — истинно. Оба они внедрены в мое сознание. И в нем происходит борьба. Истинное и ложное — оба действуют, и если я достаточно восприимчив, то эта борьба рождает тревогу и причиняет мне все большее беспокойство и страдание. Что произойдет, если я не буду уклоняться от этого страдания?
Бом: Совершенно ясно, что произойдет, если не будете уклоняться: у вас будет энергия, чтобы увидеть истинное.
Кришнамурти: Верно.
Бом: Но сейчас давайте возьмем людей, которые бегут от страдания, а таких — большинство.
Кришнамурти: Они остаются в стороне, совершенно верно, миллионы остаются в стороне. Но борьба все же продолжается.
Бом: Да, и это создает смятение.
Кришнамурти: Именно это они создают.
Бом: Да, но мы не знаем, к чему это ведет.
Кришнамурти: О, мы знаем — к диктатуре, к вырождению.
Бом: Я знаю, что становится все хуже. Но в данный момент мы хотим сделать это понятным. К тем немногим людям, которые не бегут от страдания, приходит энергия, делающая возможным восприятие истины. У большинства же людей, которые уклоняются от страдания, дело обстоит все хуже.
Кришнамурти: А они правят миром.
Бом: Итак, каков же выход?
Кришнамурти: Говорят, что на вопрос, как из этого положения выйти, не существует ответа.
Бом: Это тоже не ответ.
Кришнамурти: Говорят, что можно разрешить эти проблемы, если уединиться в горах или уйти в монастырь, стать монахом — но это ничего не решает. Все, что остается делать — это продолжать кричать.
Бом: Да, тогда нам придется сказать, что мы не знаем результата, не знаем, какой от этого крика будет толк.
Кришнамурти: Если вы надеетесь с помощью крика найти решение проблемы, то вы заблуждаетесь.
Бом: Да, такова ситуация.
Кришнамурти: Вы говорите, вы указываете. Если никто не хочет обратить внимание — это их дело; но вы продолжаете.
Теперь я хочу пойти дальше. Видите ли, существует тайна; мысль не может коснуться ее. В чем ее суть?
Бом: Суть этой тайны? Я думаю, вы могли бы подойти к этому так: когда вы рассматриваете сферу мысли, интеллекта и пр., вы определенно видите, что она не имеет ясной основы. И вам становится понятно, — «то, что есть» должно быть за пределом видения. «То, что есть» — тайна.
Кришнамурти: Да.
Бом: Исходя из сказанного, полагаю, вы не можете жить в этом поле реальности и мысли.
Кришнамурти: Нет, разумеется, не могу. Но я не возражаю, я не испытываю страха.
Бом: Вы не возражаете потому, что вы психологически защищены. Даже если что-то случается с вами, это не задевает вас глубоко.
Кришнамурти: Я живу в поле реальности, это моя жизнь. Здесь я здраво осознаю все, что происходит, я борюсь и продолжаю движение в этом поле. И я никогда не могу прикоснуться к другому полю. Я не могу сказать: «Я способен этого коснуться»; не существует «я», если вы действительно этого коснетесь.
Вы мне говорите: «Существует тайна, которая превыше всякого понимания». И поскольку я нахожусь в плену у этого, мне хотелось бы получить то. Вы говорите, что существует тайна, потому что для вас это — действительность, не выдумка, не суеверие, не самообман. Для вас это истина. И то, что вы говорите, благодаря вашей цельности, производит на меня сильнейшее впечатление. Вы указываете мне на что-то, и мне хочется это получить. Я должен это получить, во что бы то ни стало. Вы чувствуете свою ответственность передо мной?
Вы понимаете ситуацию? Вы говорите, что этого не могут коснуться ни слово, ни мысль; никакое действие не может этого коснуться, за исключением действия истины. Вы надеетесь, что это могло бы дать мне ощущение иной сферы. И мне, поскольку я несчастный человек, хотелось бы получить что-то оттуда. Но вы говорите: «Истина — страна без дорог, ни за кем не следуй» — и я остаюсь.