А однажды… И это еще одна матрешка в этих историях. Может быть, самая для меня дорогая.
Пришло мне 19 мая 2012 года такое дивное письмо. Теперь без слез его перечитывать не могу.
«Дорогая Майя!
большое спасибо за чудесный, такой поэтичный, такой метафоричный, незабываемый подарок!
На следующей неделе приступаю к операции по пересылке книг. Как показывает опыт, примерно через месяц с небольшим Вы их получите: “Железный бульвар” (это сборник эссе) и “Изломанный аршин” (трактат, печатавшийся в “Звезде”). У меня теперь всегда будут эти Ваши часы, у Вас – эти мои книжки. А это значит, что ничто на свете уже не сможет нас разлучить».
Тут уж мне точно надо кое-что пояснить.
У Самуила Ароновича день рождения 12 мая. И вот как раз в этом самом 2012 году замечательная Мила Агеева, о которой я уже здесь вспоминала, поехала в свой родной Питер. И я передала для Самуила Ароновича крохотный подарок. Ну, думаю, вдруг увидятся.
А подарок этот представлял из себя нечто вроде песочных часов. Только там крохотные пластмассовые шарики, которые в этих волшебных часах были легче, чем окружающая их вязкая голубая жидкость, не опускались вниз, а наоборот – перетекали наверх. И получалось, что время не уходило, а приходило. И все еще было впереди. Об этом я и написала Самуилу Ароновичу даже не на открытке, а в маленькой записочке (в последний же момент спохватилась).
И представьте, Мила была на дне рождения С. А. в «Звезде». И подарочек мой передала!
И я опять счастливая ходила. Ну вы ж понимаете – такие слова прочитать!
А уж когда книги я на почте забрала…
Впрочем, рискну: приведу свое письмо от 18 сентября 2012 года после получения этой новой посылки.
«Дорогой Самуил Аронович!
Спасибо Вам за такой замечательный подарок. Ваши две прекрасные книжки я уже обнимаю обеими руками. И автора бы хотела обнять, да не смею… Простите: не сразу увидела уведомление (ох, рассердился бы Довлатов на два слова подряд, начинающиеся с одной и той же буквы) о том, что на почте меня ждет посылка. Да и не жду я ни от кого посылок. На чужбине, чай…
И так мне было приятно за этой посылочкой идти. И уж тем более – увидеть, что это от Вас, да еще – такие книжки…
(Отвлекусь на секунду: в голодные восьмидесятые я жила во Владивостоке и посылала оттуда своим близким и друзьям многочисленные посылки с дефицитными рыбными консервами. Помните, наверное, как все любили печень трески и нечто похожее. И вот однажды я сумела купить книжку Ахмадулиной и, по-моему, еще что-то Пастернака. И послала, счастливая, своей самой любимой подружке. И как она радостно несла посылочку домой, в надежде на какие-нибудь сардины в масле… А там – вот беда, книжки! Проклинала меня моя талантливая подруга (кстати, та самая, которой я послала Ваши тексты, и она мне написала, что вот теперь будет любить Вас вечно), используя всю известную ей разную лексику.)
Все-таки здорово, что у нас – другой случай. Очень Вам благодарна, Самуил Аронович. И за книжки, и за теплые слова. Ну и вообще… Будьте здоровы и радостны, пожалуйста.
Привет Вашим близким.
Майя.
P. S. Ой, забыла… Мила мне прислала программу Вашего мастер-класса. Не хотите ли пригласить слушателей из Мюнхена?
А лучше приезжайте к нам. Завидую питерцам. Мечтала бы тихонечко в уголке посидеть и послушать. Особенно меня интересует тема – “Глупость как главный враг”. (Есть такая проблема, но я стараюсь бороться.)
Еще раз большое Вам спасибо.
Ваша Майя».
Ответил Самуил Аронович в тот же день (18 сентября 2012 года):
«Ну, слава Богу, дорогая Майя. А то эта бандероль шла так невообразимо долго, что я уже и не надеялся. Как раз готовлюсь к этой завтрашней лекции – первой из трех – и понимаю, что проявил самонадеянность. И – в конечном счете – ту самую глупость, с которой мы все так безуспешно и безнадежно сражаемся. А она – то как танк, а то – как вирус».
Про танк и про вирус – я еще тогда потряслась точности и всеобъемлющести этой формулировки. А уж сейчас, учитывая все общественные и политические реалии…
Про них мы, кстати, тоже говорили. Не только же про литературу.
И не было случая, чтобы С. А. меня не понял. И плечо не подставил.
Однажды рассказала ему историю моей статьи про Познера и Урганта. Вернее, про их фильм о Германии. Так и назывался этот очередной их сериал – «Германская головоломка». И я посмела деликатно, мне кажется, фильм раскритиковать. А Познер обиделся и ответил на эту, вот честно, вполне доброжелательную критику в пространном комментарии к моей статье в «Новых известиях». Ответил некрасиво, и я, барышня чувствительная, заметалась. Ну и догадайтесь, к кому кинулась? К Лурье, конечно.