до девяти… – она угрожающе покрутила вилкой в воздухе, направляя её зубьями на дочь. – О, я представляю, что было бы. Поэтому я здесь, – сказала Гера, отправляя в рот кусочек торта. – А так… да, мам, я действительно устала. Очень сильно. – Что такое? – В личной жизни какой-то сумбур. Представляешь, Дэн снова объявился. В кафе звал. – Ого. И как всё прошло? – Ну, посидели, поболтали. Я лишний раз убедилась, что ничего к нему не испытываю. А он настойчивый, и меня это напрягает, – девушка слегка поёжилась. – А жаль, – пожала плечами мама. – Он очень хороший парень. – Я и не отрицаю. Знаешь, может, у нас что-нибудь и получилось бы, вот только… я встретила кое-кого. – Так-так, – женщина даже подалась вперёд от удивления. Но в этот момент закипел чайник, поэтому, жестом показав, чтобы дочь подождала с рассказом, она встала и принялась заваривать чай. Всё это заняло от силы пять минут, после чего, налив художнице её любимый фруктовый чай в кружку, мама вновь села за стол. А с чаем торт пошёл ещё лучше. – Так что за юношу ты встретила? – спросила мама. – Я даже не знаю, как описать его тебе. Он такой… загадочный. С ним всё странно. Но он столько знает, ты даже представить себе не можешь! А ещё он такой джентльмен, – Гера так и зависла с ложкой у рта, мечтательно глядя куда-то в сторону отрешённым взглядом. – Ну а как выглядит этот твой знакомый? Этот вопрос тут же вывел девушку из задумчивости и, более того, немного смутил. – Он высокий и… ну… Ну не во внешности дело, мам, – пожала плечами она. – Главное, что он такой участливый, заботливый, умный. Мама задумалась, глядя на восхищённое лицо дочери. Когда та закончила восхвалять этого человека, женщина спросила: – А как его зовут? – Столос. – Странное имя. – Под стать ему. – Знаешь, вот ты рассказываешь мне о нём, а я никак не могу его представить. Прочувствовать не могу. Художница засмеялась, вот только её маме было совсем не смешно. – Гера, будь осторожнее, хорошо? – попросила она. – Да чего ты так разволновалась-то? Я же не маленькая уже, я многое вижу и понимаю, – дочь добро улыбнулась. – Но если тебе будет легче от этого, то да, я буду осторожна. Обещаю, мам. – Хорошо. Мне и правда так будет спокойнее, – женщина сделала глоток кофе, затем быстрым движением руки проверила, в каком состоянии её бигуди, после чего спросила: – Ну, а что там с работой? – Всё отлично. В последнее время клиенты очень довольны своими портретами, рекомендуют меня своим друзьям. Кажется, моё дело идёт в гору. – Я так рада за тебя! Гера посмотрела на маму очень внимательным взглядом, чувствуя, как в душе что-то поднимается. Противоречивые чувства: нежность, чувство вины, потому что она заставила маму переживать накануне, а ещё безмерная радость, что у неё вот такая вот мама. Поддавшись эмоциям, глядя в доброе, такое родное лицо с открытыми чертами, девушка встала и крепко обняла маму. – Я очень люблю тебя, мам, – прошептала художница. – Прости, что так резко пропала вчера. Я замоталась и совсем забыла тебя предупредить. – Ладно уж, прощаю, – улыбнулась женщина. – Я тоже очень тебя люблю, милая. Когда они закончили обниматься, она предложила дочке ещё торта, но та уже объелась, поэтому они перешли в гостиную, где ещё долго болтали на самые разные темы. Потом мама вдруг сказала: – А не хочешь пройтись по магазинам? Я вот сегодня собиралась как раз. Составишь компанию? – Я с радостью, – кивнула девушка. Она подождала, пока мама соберётся, что, как показалось Гере, заняло полдня. Дочь постоянно торопила родительницу, а та недовольно откликалась, мол, «ты мешаешь мне навести нормальный марафет». В конце концов, уже ближе к обеду, они выбрались из дома и пошли по магазинам. Признаться честно, Гера не любила шоппинг. Она признавала только художественные магазины, в которых могла торчать часами, а вот всякие тряпки… Нет, это больше любят мама и Джесс. Они могут часами примерять разные вещи, дотошно разглядывать, полнит или стройнит их платье, блузка, рубашка. Каждый раз обращаясь к Гере за советом и мама, и подруга лишь разочарованно поднимали глаза к небу, будто сетуя, что взяли с собой такого нытика. Художница постоянно задавала вопросы типа: «Ты скоро?», «Да сколько можно мерить одежду?», «Давай скорее, я есть хочу!». Но не смотря на всё это, они с мамой прекрасно провели время. После шоппинга, обе страшно уставшие, пообедали в ближайшем кафе, но дальше их пути разошлись. Мама сказала, что ей нужно заехать в банк и сделать кучу муторной работы, а Гера решила ещё немного погулять. Они обнялись, после чего женщина пригрозила дочери: «Только попробуй теперь выкинуть такой же номер, как вчера!». Девушка неловко почесала в затылке, но пообещала, что больше такого не повторится. Мама, довольная ответом, чмокнула её в щёку, оставив след от помады, и побежала ловить машину. Гера же побрела дальше, усиленно оттирая поставленную ей отметину. Мысли плавно возвращались ко всем этим существам, снующим среди людей. Каждый раз девушка боролась с сильным желанием прикоснуться к каждому из них. Порой она уже протягивала руку к какой-нибудь яркой птичке с кожаными крыльями, но быстро спохватывалась. «Откуда мне знать, что будет, если я поглажу их? Столос же предупреждал…» – думала она и тут же переключалась на загадочное существо. Он обещал прийти вечером. Уже вечереет. Когда же он появится? Девушка без дела бродила по улицам, пока не решила заглянуть в парк. Она очень пожалела, что оставила книжку дома. Могла бы с пользой провести свободное время. Сев на первую попавшуюся скамейку, художница откинулась на спинку, уставившись в небо. Над самой головой раскинулась густая ярко-зелёная крона дерева, ствол которого находился позади скамейки. Ветер слегка трепал листочки, перебирал их, приоткрывая взгляду новые участки начинающего темнеть неба. – Какая замечательная погода, не правда ли? – раздался знакомый голос рядом. Гера вздрогнула, да так сильно, что чуть было не съехала со скамьи. Она резко повернула голову влево и увидела рядом Столоса. – Столос! – поражённо выдохнула она, но тут же спохватилась и стала осторожно поглядывать на проходящих мимо людей. – Не беспокойся об этом. Они тоже видят меня, – сказало существо. – Только для них я выгляжу как обычный человек. – Ты и так можешь? – с улыбкой спросила девушка. – Ну конечно, – ответил он, поднимаясь на длинные ноги. Повернувшись к собеседнице, существо протянуло ей руку: – Прогуляемся? – С удовольствием, – кивнула Гера, принимая галантное ухаживание. Они шли по длинной аллее, с двух сторон отделенной от остальной части парка рядами совсем молодых деревьев, уже разросшиеся ветви которых были усыпаны мелкими лиловыми цветами. Волшебный цветочный аромат смешался с такими любимыми Герой запахами свежескошенной травы и вечно зеленой хвои. Художница с наслаждением втянула воздух носом и блаженно прикрыла глаза, наслаждаясь моментом, который казался ей идеальным. – Значит, ты не только проходишь сквозь стены, но и создаешь вокруг себя иллюзии? – Если ты о том, что люди не видят меня так, как видишь ты, то это не моих рук дело, – Столос продемонстрировал все свои четыре руки, словно в подтверждение того, что он к этому не причастен. – Я ведь говорил тебе, люди видят лишь то, что их мозг в состоянии понять и принять. – Ты опять уходишь от ответа, – Гера недовольно скрестила руки на груди. – Сегодня утром ты перевернул мой мир с ног на голову, после такого я заслуживаю знать хоть что-то. Не хочешь говорить о своём происхождении, так объясни хотя бы как ты делаешь то, что делаешь и что ещё ты можешь. – Гера, пойми главное, я не не хочу объяснить тебе это, я просто не могу. Судя по голосу, Столос был довольно серьёзен. – Я могу многое, – продолжил он, – мои возможности не безграничны, но они… крайне разнообразны. И я расскажу тебе о них и о себе, но не всё сразу. Ты – крайне необычное явление. Я никогда прежде не встречал такого человека. Но всё это, весь тот новый мир, который ты сейчас узнаешь, устроен довольно сложно. Поверь мне, Гера, ты всё узнаешь и всё поймешь. Не торопи события. Девушка тяжело вздохнула. Видимо менее туманного ответа она так и не получит. По крайней мере, как сказал Столос, пока. Солнце начало садиться и в воздухе запахло прохладой. Людей в парке становилось всё меньше, а странных существ, напротив, ещё больше. Широко раскинувшиеся ветви векового дуба облюбовали небольшие рыжие птички, напоминающие вьюрков. Если бы не количество птиц, которые буквально облепили старое дерево, и не переливающиеся в лучах закатного солнца кристальные хохолки, Гера приняла бы их за обычных птичек. – Это «вестники», – подсказал Столос, проследив за взглядом художницы. – Они очень умны, могут найти того, кому ты хочешь передать послание, где бы он ни был. На самом деле никто не знает, как им это удается. – И, они что, доставляют письма как волшебные почтальоны? – Очень редко. В основном они просто повторяют то, что им было велено передать. – Птицы разговаривают? – А как я, по-твоему, разговариваю? Гера уставилась на Столоса. Почему этот вопрос не посетил ее раньше? – А как ты это делаешь? Если бы Столос мог, то сейчас, вероятно, закатил бы глаза. Но он не мог, а потому просто отмахнулся от девушки: – Это особенные существа, Гера. Ничего удивительного в том, что они могут разговаривать. Хотя по большому счету вестники не разговаривают,