а лишь повторяют короткие фразы. Гера кивнула, она не хотела выглядеть в глазах Столоса ещё глупее, чем обычно. Солнце почти село, когда они добрались до выхода из парка. Вдруг Геру осенило. Девушка резко остановилась и, придержав Столоса за локоть, заставила остановиться и его. Её глаза засияли энтузиазмом в сгущающихся сумерках. – Я хочу тебе кое-что показать. Это здесь не далеко. Столос помедлил с ответом, и Гере показалось, что ей удалось удивить его. – Что не далеко? – наконец спросил он. – Моя мастерская, – ответила Гера, потянув четырёхрукое существо в сторону небольших домов. – Помнишь портрет в моём сне? Я почти закончила его и хочу, чтобы ты взглянул. Ей определенно удалось его удивить. – Я думал это просто часть твоего сна. Гера смутилась. На её щеках появился легкий румянец, и она поспешила спрятать лицо в густых волосах, слегка склонив голову. – Когда ты приходил раньше, я никак не могла тебя запомнить. Это не давало мне покоя. Такое свербящее чувство внутри после каждого сна с твоим присутствием. Это как слово, которое вертится на языке, но ты не можешь его произнести. И тогда я стала зарисовывать всё, что помнила из своих снов. Сначала это были довольно размытые пейзажи тех мест, которые я посещала во сне, и другая окружающая обстановка, потом я стала зарисовывать мотивы своих снов. А после я поняла, что сквозь все мои сновидения тянется одна связующая нить – странная фигура, которую я никак не могла разглядеть. Я делала наброски прямо после пробуждения, ведь твой образ тут же выцветал и исчезал из моего сознания. И чем больше я рисовала, тем лучше я могла разглядеть тебя. Поначалу лишь общие черты – силуэт, одежда, цветовая гамма. Значительно позже я начала замечать более мелкие детали. В конце концов, я собрала все наброски и отнесла их в мастерскую, где объединила в одну большую картину. Я еще не закончила писать её, но так даже лучше. Смогу сравнить с оригиналом и исправить всё, что потребуется. Столос молча выслушал весь рассказ художницы и так же, не проронив ни слова, покорно поднялся в мастерскую художницы, когда они оказались у нужного дома. Пройдя внутрь небольшой студии, он остановился в центре единственной комнаты и огляделся по сторонам. Он уже бывал здесь раньше, но всё это были лишь сны Геры, а сны, как известно, сильно отличаются от реального мира. В комнате стоял сильный запах красок, поэтому художница поспешила приоткрыть окно. Все вокруг было завалено холстами самого разнообразного размера и содержания. У свободной стены стояло несколько портретов и один городской пейзаж, которые Гера выставила, чтобы дать им как следует просохнуть. На широком деревянном столе лежала пара использованных палитр. Девушка не появлялась здесь, казалось, уже целую вечность, поэтому краска успела присохнуть к глянцевой поверхности пластика. Рядом лежали плотные листы бумаги с изображениями людей, птиц и всего того, что можно было увидеть, выглянув в окно, выходящее в парк. Некоторые из набросков были выполнены в цвете, но большинство рисунков оставались чёрно-белыми. Несколько листов смело со стола потоком воздуха, и теперь они лежали на забрызганном красками полу. Тут и там на столе виднелись различные тюбики и полупустые баночки из-под красок. В углу, прислоненные один к другому, стояло несколько мольбертов. Еще один мольберт находился у дальней стены и был накрыт плотной тканью. Обогнув Столоса, Гера подошла к этому мольберту и одним решительным движением сдернула ткань, за которой скрывалось яркое полотно. С него на Столоса смотрел он сам. Существо сделало несколько больших шагов и поравнялось с Герой. С минуту они оба молча всматривались в портрет. Первой тишину нарушила Гера. Она оторвала взгляд от своей картины и перевела его на настоящего Столоса: – Знаешь, – тихо начала художница, – я всегда чувствовала, что этой картине чего-то не достает, но никак не могла понять чего. И вот теперь, наконец, поняла. Столос медленно развернулся к Гере и она продолжила: – Всё это время я смотрела на тебя, но не видела. И только теперь, я вижу. По-настоящему вижу. Чувственная натура художника взяла верх над здравым смыслом и природной застенчивостью, и Гера, словно завороженная, сделала шаг вперед, оказавшись совсем близко к Столосу. Ещё несколько секунд она с жадностью изучала его черты: плотный кристалл, напоминающий лавовую лампу, раскаленные частицы внутри него, которые то и дело собирались в самом центре в единое целое, а затем вновь распадались, и золотистое свечение, исходившего из самой глубины кристалла. Внутри этого свечения Гера разглядела тонкую каемку пурпурно-кровавого цвета, чем-то напоминающую солнечную корону, которую она как-то увидела во время полного солнечного затмения. – Я всегда думала, – её голос стал немного хриплым от волнения, – что ты светишься бледно-золотистым, как солнце на рассвете. Я ошибалась – это багряное золото заката. И это ещё прекраснее. Они не шевелились. Неясно было, как Столос реагирует на всё это, а взгляд Геры, такой восхищённый и преданный, то и дело скользил по необычным чертам загадочного знакомого, явно говоря о том, что обладательница его упивается этим моментом, она хочет запомнить каждую деталь. Но вдруг в кармане завибрировал мобильный. – Ответь, – произнес Столос, отступив от художницы. Гера послушно достала телефон. Звонил Дэн. Девушке совсем не хотелось разговаривать с ним, тем более, сейчас. Но магия момента была разрушена, и к художнице пришло осознание того, в какую неловкую ситуацию она себя поставила. «Уж лучше Дэн, чем смотреть в глаза Столосу после всего, что я ему сейчас наговорила», – пронеслась мысль в голове девушки. Бросив короткое: «Я на минуту», Гера как ошпаренная выскочила из мастерской, оставив Столоса наедине с портретом. Сердце в груди стучало как сумасшедшее, кровь прилила к лицу и окрасила бледную кожу щёк в ярко-алый, на фоне которого даже рыжие волосы художницы, казалось, потеряли свой цвет. Что она наделала? Как могла вести себя с ним так? Что он теперь о ней подумает? Девушка чувствовала жар. Она приложила холодные ладони к лицу, пытаясь остыть и успокоиться. Телефон прекратил звонить, но лишь для того, чтобы Дэн на другом конце провода успел набрать её номер во второй раз. Немного придя в себя, Гера приняла вызов: – Да? – Привет, – голос парня был таким тёплым и взволнованным, что Гере стало не по себе. – Я вчера весь вечер пытался до тебя дозвониться. Ты в порядке? – Да, да, я просто работала. Очень важный заказ. – Слушай, нам нужно поговорить. Не так, не по телефону. Мы можем увидеться? – Дэн, я сейчас занята. Я перезвоню тебе позже, ладно? – Подожди. Гера, я у твоей мастерской. Я знаю, что ты там, у тебя открыто окно. Могу я подняться? Девушку начинала бесить назойливость Дэна. Она бросила долгий взгляд на дверь мастерской, за которой её ждал Столос. – Нет, не поднимайся. Я сама сейчас спущусь, дай мне пару минут. Не дожидаясь ответа, Гера сбросила вызов и убрала мобильный в карман. Ей нужно было объяснить всё Столосу, но что сказать? Всё, что приходило девушке на ум казалось совершенно несуразным. Она тряхнула головой, пытаясь отогнать навязчивые мысли, и открыла дверь в мастерскую. В нос сразу ударил всё ещё не до конца выветрившийся запах красок. Столос, казалось, ни на дюйм не изменил своего положения с тех пор, как Гера покинула квартиру. – Я отлучусь ненадолго, – неуверенно начала она, – буквально на пару минут. Никуда не уходи. Можешь пока посмотреть другие мои работы. Существо понимающе кивнуло, а Гера выдавила извиняющуюся улыбку и захлопнула за собой дверь. У дома её действительно ждал Дэн. В руках он держал небольшую коробку из кондитерской неподалеку. Стоило Гере появиться в поле зрения парня, как на губах его заиграла тёплая улыбка. – Небольшое подношение в качестве примирения, – Дэн протянул коробку Гере. – Может, мы всё же можем подняться, выпить чаю? Девушка покачала головой: – Дэн, слушай, у меня сейчас совсем нет на это времени. Спасибо за этот день, но я должна работать. – Нет, – его тон, как и взгляд, моментально стали серьезными, – это не работа. Я знаю, какая ты, когда увлечена новой картиной. Здесь другое. Он тяжело вздохнул и потёр переносицу. Вся эта ситуация казалась Гере абсурдной. Что она вообще делает здесь с Дэном, когда там, в мастерской, её ждет Столос? Художница хотела как можно скорее избавиться от бывшего молодого человека. В конце концов, он может и подождать, ничего с ним не случиться. – Гера, если ты не хочешь общаться со мной, то скажи мне об этом прямо. Эти слова вывели её из равновесия. – Я не не хочу, я просто была занята. – Послушай, ты как никто другой важна для меня, но я устал биться в закрытую дверь. Почему ты так поступаешь со мной? Если не хочешь меня видеть, просто скажи это и я тебя больше не потревожу. Гера, ты грубишь мне, бросаешь трубки, игнорируешь мои звонки, сбегаешь с наших встреч. Я не мальчик для битья, и не запасной вариант. Да, я видел мужской силуэт в твоем окне. Вряд ли это заказчик, учитывая время. – Я не понимаю, о чём ты. – Ох, да брось, ты же прекрасно понимаешь, что я всё ещё влюблён в тебя! Не отрицай. – Да? Ну, так я не просила тебя оставаться влюблённым! Знаешь, моё окно тебя совершенно не касается, как и моя жизнь. Я хотела лишь быть твоим другом. – Даже если так, ты это называешь дружбой? С Джесс ты тоже так